Голоса из окон: Петербург. Истории о выдающихся людях и домах, в которых они жили - Екатерина Вячеславовна Кубрякова

домов, продававшего шведские унитазы и ищущего наживы. Кстати, младший брат Эрика, знаменитый архитектор Федор Лидваль, в эти же годы жил в минуте ходьбы от Эстер – на другой стороне Каменноостровского в доме собственной постройки. А прямо напротив жил Витте, внимательно следивший за карьерой Гурко.

Гурко, познакомившись с Лидвалем при содействии Эстер, описавшей его как дельца с американской хваткой, способного вести такой глобальный проект, согласился выдать ему 800 тыс. рублей аванса для начала работы. Переговоры (точнее, их отсутствие, ведь Гурко не поинтересовался финансовым прошлым горе-предпринимателя и не смутился отсутствием у него знаний в сфере хлебопромышленности) проходили, возможно, прямо в этом доме, в квартире Эстер. Еще одним участником дела был получивший от Лидваля взятку в 25 тыс. франков 48-летний нижегородский губернатор барон Константин Фредерикс, утверждавший, что с поставками зерна все хорошо.

Стоит ли говорить, что Лидваль не выполнил и 10-й доли заказа, прикарманив почти 600 тыс. рублей. Гурко, обладавший до этого блестящей репутацией, стал главным виновником крупнейшей растраты госсредств и гибели тысяч крестьян от голода. В обществе поднялась буря, и избежать публичного суда было невозможно.

Следствие продолжалось почти год, пресса муссировала все подробности, особенно включавшие мадам Эстер и этот дом, где собиралась компания мошенников. Саркастические стихи публиковали Амфитеатров, Аверченко и сотни анонимов.

Красавцу Гурко говорят:

«Найди дельца и сдай подряд!»

Кого он выбрал – не видали.

А там, в деревне, – голодали.

Monsieur Лидваль, король афер,

Царица мод, madame Эстер,

И Гурко – тайно заседали.

А там, в деревне, – голодали.

Исчезли деньги! Хлеба нет!

Но есть корсет и есть клозет![126]

«Эстеръ-Гурко-Лидваль – артистическое трiо подъ фирмою „Небольшая, но честная компанiя“»

Не дай сгинуть с люта голода;

Обещали нам пособие.

А в газетах дьякон читывал,

Что пособие-то царское

Все пожрала Лидва с Гуркою.

Напиши ты нам, родимый наш.

Что за Лидва проклятущая?

Саранча али жучок какой,

Иль козявка иноземная?

Вдоль по улице с улыбочкой

Гурко к Лидвалю идет.

И про нашу, про российскую,

Конституцию поет.

«Гурко, Лидваль, Фредериксъ и m-me Эстеръ, когда играли в винтъ на крупу продовольственную, переговаривались: Семь без козырей! Так говорил Заратустра!»[127]

И даже та девица полусвета,

С которой tete-a-tete – всего одна монета

Ну, словом, на меня обидится сверх мер

Весь департамент тетушки Эстер.

И может быть, вспылит ее приятель Гурко

И вышлет тотчас же меня из Петербурга

В далекие, сибирские поля,

Где нет покамест ни его, ни Лидваля.

Гласит стоустая молва,

Что орган партии «Эстер-Лидваль-клозета»

Есть – «Петербургская газета».

Безконечны, безобразны

Въ мутной голода игре

Расплодились воры разны

На общественномъ добре.

Сколько ихъ, и кто ихъ гонитъ

Изъ притонов на верхи?

«Насчет француженки Эстер говорили, что она получила 250 тыс. рублей. Сначала думали, что это любовная история, но говорят про эту Эстер, что она всегда занималась гешефтами»[128].

Мне славный Гурко не приятель,

Премьер Столыпин мне не брат,

Я просто мирный обыватель,

А не всесильный бюрократ.

Сей Гурко был неведомый избранник.

Лидваля компаньон,

Эстер покорный данник.

С гримасой он цедил свой безобразный спич.

Как жаль, что я тогда на дерзостное темя

Не уронил кирпич[129].

Суд по делу Гурко состоялся 23 октября 1907 г. Из этого самого дома выехала на допрос и Эстер-Цеховая со своей горничной и дворником. Все трое подтвердили, что и в ее доме, и в ателье Гурко и Лидваль были завсегдатаями.

Суд постановил «отсутствiе связи между сдачей подряда Лидвалю и знакомствомъ осужденнаго с г-жой Эстеръ и съ хозяйкой кафе-шантанного хора; съ другой стороны, не установлено отсутствiя у Гурко служебнаго усердiя; а потому преступленiя въ его действiяхъ не было»[130].

Сам Гурко описал свои злоключения так: «Пресса обливала меня всевозможною грязью. <…> Мои друзья… утверждали…что Столыпин дал делу ход из личной ко мне неприязни:…во мне он хотел уничтожить опасного соперника. Я самым решительным образом это отрицаю. Мои отношения со Столыпиным были действительно неровные…но… он хотел доказать общественности, что власть не останавливается перед самыми решительными мерами по отношению к своим представителям, какое бы положение они ни занимали…»[131].

Наказанием Гурко было отстранение от должности. Фредерикса – также. Эрик Лидваль скрылся в Лондоне, а Александра Цеховая, заварившая всю эту кашу, продала этот дом сразу после суда (его купил Оболонский, член совета Азовско-Донского банка – здание этого банка строил Федор Лидваль; а еще именно в этом банке хранил свой куш Фредерикс) и вернулась сначала обратно на Караванную, а в 1916-м и вовсе была замешана в новой авантюре, уже в Париже. Единственными отсидевшими в тюрьме по этому делу оказались, как ни странно, журналисты.

В 1909-м, спустя почти 3 года после скандала, имя Гурко снова было на первых полосах – он обвинил газету «Русь», освещавшую его дело, в клевете. Обвиняемым был журналист Сергей Изнар, чья статья «содержитъ утвержденiе, будто изъ банкирскаго счета Гурко видно, куда девались 800 000, полученныхъ Лидвалемъ, и будто имеется записка Гурко къ петербургскому градоначальнику съ просьбою разрешить Лидвалю открыть игорный домъ по рекомендацiи госпожи Эстеръ». В ходе заседания Изнар, поначалу горячо отстаивавший свою правоту, выслушал показания высокопоставленных друзей Гурко и ядовитые обращения к нему председателя и решил смягчить свой приговор, заявив: «Я началъ писать противъ Гурко, подчиняясь общему потоку негодованiя. Я писалъ неправду, но я не клеветникъ: ко мне приходили изъ „Акварiума“ свидетели, мой кабинетъ былъ похожъ на толкучiй рынокъ. Я не имел времени проверить все, что мне разсказывали»[132]. Решением суда коллежский секретарь Изнар и один из издателей заключены в тюрьму на три месяца, а приговор, обеляющий репутацию Гурко, напечатан в газетах за счет осужденных.

Список источников

1. Амфитеатров А. Против течения // Кн-во «Прометей», 1908.

2. Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века. Под общ. ред. Б. М. Кирикова. – СПб. Пилигрим, 1996.

3. Банк Н. Б. Стихотворная сатира первой русской революции (1905–1907) // «Сов. писатель» Ленингр. отд-ние, 1969.

4. Богданович А.