«Золотой век» социализма: Советский союз и мир. 1964-1982 - Фёдор Леонидович Синицын

враждебность шовинизму, расовым и националистическим предрассудкам, уважение к культурным ценностям, ее мирные, конструктивные устремления». Касалось это и распространения информации о различных аспектах советской социально-экономической системы. Так, когда стало известно, что Экономическая комиссия Конгресса США собирается «широко распространить» в зарубежных странах изданное ею в 1966 г. пятитомное исследование «Новые направления в советской экономике», содержавшее негативные оценки последней, руководство СССР предписало провести мероприятия, направленные на информирование зарубежной общественности о развитии советской экономики. Характерно, что одной из целевых групп для контрпропаганды были эмигранты из СССР[593].

Таким образом, идеологические вызовы, исходившие из капстран, были признаны опасными и подверглись жесткой критике. Советские теоретики считали, что почти все концепции, разработанные на Западе, тесно связаны, а также направлены непосредственно против советской идеологии (как и деятельность многих западных ученых и экспертов).

Достижения капстран в социально-экономической сфере советские идеологи и пропагандисты пытались нивелировать упором на отрицательные аспекты жизни в странах Запада, противопоставляя им исключительные успехи СССР. Кроме того, было объявлено, что капстраны пытаются неумело скопировать советские меры, реализованные в этой сфере, что в итоге не приносит результата.

Глава III ПРОТИВОСТОЯНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

3.1. «Идеологический вакуум» и «западнизация» в странах «соцлагеря»

В начале 1970-х гг. руководство СССР пребывало в уверенности, что советское идеологическое доминирование в «соцлагере» восстановлено[594]. Идеологи с удовлетворением отмечали, что компартии других соцстран тоже поставили задачу формирования «развитого социалистического общества». При этом не было возражений, что этот процесс может идти по-разному и иметь разную продолжительность, в том числе быть «более длительным»[595], чем в СССР.

Власти констатировали успехи в борьбе с отклонениями от идеологической линии КПСС. Л.И. Брежнев заявил, что в чехословацких событиях Советский Союз одержал «политическую победу», и в Чехословакии «не скоро найдутся люди, чтобы вновь думать о контрреволюции». На заседании ученого совета Института философии АН СССР в феврале 1970 г. диссертант М.С. Савин сделал вывод, что «в плане нормализации отношений в Чехословакии, руководство Чехословацкой коммунистической партии и правительство исходят из того, что необходимо укреплять централизованное начало», то есть встали на советский путь. В марте 1973 г. Б.Н. Пономарев на совещании у Л.И. Брежнева отметил, что в Югославии в результате проводимой КПСС работы, в том числе личных бесед Брежнева с И.Б. Тито, произошли «позитивные изменения. Сейчас югославы по-новому говорят о руководящей роли рабочего класса, коммунистической партии и т. д.»[596].

Звучали позитивные выводы об общей ситуации в странах «соцлагеря». Выступая на Всесоюзном совещании идеологических работников в октябре 1979 г., М.А. Суслов заявил, что «с каждым годом крепнут братская дружба и сотрудничество социалистических стран», их внешняя политика является «согласованной». Л.И. Брежнев считал, что, несмотря на события 1968 г., «наша дружба с чехами будет прочной»[597].

Конечно, власти СССР осознавали «сложности социализма» в соцстранах, однако пытались оправдать их наличие. На совещании в феврале 1970 г. Л.И. Брежнев заявил, что еще сам «Ленин говорил, что самое трудное начнется после свершения революции». Заведующий отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран К.В. Русаков отметил, что «социалистическая система» — «это молодая формация по сравнению с капитализмом. Во всех сферах общественного строительства она идет целиной, если брать в глобальном плане. Отсюда и ряд трудностей». На совещании в феврале следующего года Г.А. Арбатов подчеркнул, что «социалистическая система создавалась из разных государств, часто со сложными отношениями, с различными уровнями… Здесь неизбежно должны быть противоречия». Сам Брежнев в марте 1973 г. отметил, что европейские соцстраны «веками принадлежали к Западной Европе, и вся идеология, вся политика воспитания кадров шла в том же духе. Мы им преподнесли революционный процесс, социализм на штыках, на жертвах советского народа»[598]. (Такое заявление означало фактическое признание, как минимум, «неполной легитимности» установления власти компартий в европейских соцстранах.)

Действительно, настрой руководства большинства стран «соцлагеря» к началу 1970-х гг. с «идеологической» точки зрения выглядел не угрожающим для СССР. Советскую позицию относительно событий в Чехословакии поддержали ГДР, Польша, Венгрия, Болгария (военной силой), а также Монголия, ДРВ, КНДР и Куба. По оценкам Госдепартамента США, польская правящая партия еще более сблизилась «с СССР по всем вопросам», а ГДР была «абсолютно и непоколебимо лояльна советской внешней политике». Участие в военной акции стран ОВД в Чехословакии соответствовало целям Восточной Германии, так как первая намеревалась вести «более реалистичную политику» по отношению к ФРГ[599], что угрожало интересам ГДР. В 1974 г. «вечное и безвозвратное союзничество» с СССР было возведено в Восточной Германии в ранг конституционного принципа[600]. Руководство ГДР понимало необходимость опоры на СССР, ведь рядом, на западной стороне, имелся сильный конкурент — другое, более крупное и экономически сильное германское государство (важность этого фактора доказали события 1990 г., когда Западная Германия фактически поглотила Восточную).

От руководства соцстран поступали слова поддержки необходимости идеологических новаций — так, в июле 1968 г. на совещании руководителей пяти соцстран руководитель Польши В. Гомулка сказал о необходимости бороться «с консерватизмом, с догматиками», которые представляют «главную опасность»[601], что в некоторой мере совпадало с курсом на модернизацию идеологии, взятым в СССР.

В начале 1970-х гг. европейские соцстраны официально оценивали свое положение в соответствии с концепцией «развитого социализма». О вступлении в фазу строительства «развитого социалистического общества» заявили, кроме ГДР, Чехословакии и Венгрии, также Румыния, Болгария и Монголия. В октябре 1970 г. идеологи соцстран выработали «общий подход» к проблеме периодизации развития социализма и характерных черт «зрелого социализма» на проведенном в Праге круглом столе, организованном редакцией журнала «Проблемы мира и социализма». В дальнейшем в ГДР было объявлено об «исторической победе, одержанной рабочим классом, всеми трудящимися… в ходе борьбы за построение развитого социалистического общества», а болгарские идеологи констатировали, что в соцстранах «реальный социализм вступает в этап своей зрелости»[602].

На состоявшемся в 1976 г. XI съезде Болгарской компартии был «поставлен вопрос о завершении в общих чертах построения развитого социалистического общества» к 1990 г., на IX съезде СЕПГ — об «осуществлении стратегии» такого строительства, на XV съезде КПЧ было объявлено о сделанном в предыдущем пятилетии «важном шаге в деле созидания развитого социализма в ЧССР»[603]. Такие заявления подтверждали советский тезис, что «развитое социалистическое общество» еще находится в стадии строительства даже в таких индустриально развитых странах как ГДР и Чехословакия, в отличие от СССР, где оно уже построено.

Эксперты ИЭМСС сделали благоприятный для Советского Союза вывод, что в Румынии «программные цели строительства развитого социализма в основном сформулированы с учетом положений марксистско-ленинской теории, опыта Советского