«Золотой век» социализма: Советский союз и мир. 1964-1982 - Фёдор Леонидович Синицын

Китай, с одной стороны, не достиг успехов в переманивании на свою сторону стран «соцлагеря»[645] и компартий в капстранах. Несмотря на создание маоистских групп во многих регионах мира, среди большинства коммунистов китайская позиция не имела авторитета. Итальянская компартия уже в середине 1960-х гг. заявляла о глубоких противоречиях с КПК и боролась «с прокитайскими тенденциями в рабочем движении». В 1965 г. первый секретарь посольства СССР в Италии О. Иваницкий сообщил в Москву, что прокитайские элементы в этой стране не имеют широкой опоры, хотя и тратят большие средства на пропаганду, направленную против руководства ИКП. В том же году член ЦК Итальянской компартии А. Минуччи отметил наличие «благоприятных условий для борьбы с прокитайскими тенденциями в рабочем движении»[646].

Прокитайская группа в Компартии Австрии, возникшая в 1963 г., подверглась остракизму и была фактически разгромлена — к октябрю 1965 г. из партии было исключено 20 маоистски настроенных членов. Хотя Компартия Великобритании сначала придерживалась нейтралитета в советско-китайских разногласиях и подчеркивала единство коммунистического движения, в 1967 г. ее руководство призвало членов партии осудить тактику Мао Цзэдуна и его приверженцев[647].

Китай не приобрел авторитет среди западных коммунистов еще и из-за своей политики по отношению к ним — например, КПК прямо указывала на Итальянскую компартию как на «передовой пример реформистской ереси»[648], что явно не могло привлечь симпатии ИКП.

Неудача постигла Китай и в соседних соцстранах. Вьетнам и Лаос остались дружественны Советскому Союзу, а с 1967 г. от Китая отдалилась КНДР, заняв курс «поближе к СССР»[649]. В 1979 г. произошла приграничная война между Китаем и Вьетнамом, и затем, до 1990 г., продолжались вооруженные столкновения между этими странами.

Как отмечают Ю. Чжан и Дж. Холлидей, все маоистские партии на Западе (даже самая крупная — португальская) имели незначительную поддержку местного населения, а «большинство западных маоистов были фантазерами или нахлебниками» (жили на деньги Китая. — Ф. С.). Одним из ключевых факторов внешнеполитического провала Мао Цзэдуна было его настойчивое требование, чтобы иностранные радикалы встали на его сторону в противостоянии с СССР. Однако мир видел главную антиамериканскую силу в Москве, а не в Пекине. Маоистские группы не достигли больших успехов и в странах третьего мира[650] — к концу 1960-х гг. к расколотым компартиям добавилась только Сирийская[651].

Снижению влияния Китая способствовали ошибки его внутренней политики — в первую очередь, широко известные эксцессы «Великой пролетарской культурной революции», развернутой в 1966–1969 гг. Эти акции негативно повлияли на мнение коммунистов стран Азии, Африки и Латинской Америки (не говоря уже про коммунистов стран Запада. — Ф.С.), часть из которых сначала с симпатией относилась к Мао Цзэдуну[652]. Хотя, как отмечали на Западе, «и китайская критика русских, и русская критика китайцев [были] достаточно убедительными»[653], очевидно, советская критика и действия самого Китая оказались более действенными для снижения авторитета КНР.

С другой стороны, новая концепция советской идеологии не изменила отношения между СССР и КНР в лучшую сторону — наоборот, с точки зрения Китая, это был еще больший «ревизионизм», чем политика Н.С. Хрущева. Отношения обострились вплоть до вооруженных конфликтов на границе в 1969 г., после чего КНР перешла в разряд потенциальных военных противников Советского Союза[654].

Визит президента США Р. Никсона в Китай в 1972 г. привел к нормализации американо-китайских отношений. В 1975 г. эту страну посетил президент Дж. Форд, а в 1979 г. были восстановлены дипломатические отношения между США и КНР. В дальнейшем отношения между ними стали развиваться по нарастающей, что существенно укрепило политические и экономические позиции Китая.

Китай продолжал поддерживать маоистские партии и группы по всему миру. Так, в 1974 г. советские дипломаты сообщали в Москву, что маоисты ведут «активную и все более расширяющуюся антисоветскую деятельность» в Швеции. При этом они располагали «пропагандистскими возможностями, непропорционально большими [по отношению к] их численному составу». В 1975 г. прокитайские группы продолжали «действовать довольно активно, ставя антисоветизм в центр своей активности»[655]. Несмотря на то, что эти группы имели мало сторонников, китайская материальная помощь давала им значительные возможности.

КНР продолжала деятельность в «развивающихся» странах. В докладе, составленном ИЭМСС в 1978 г., говорилось, что «ряд стран социалистической ориентации получает экономическую помощь от Китая, стремящегося упрочить свои… позиции в этих районах мира как плацдарм для идеологического наступления»[656]. (Характерно, что и в настоящее время Китай ведет активную деятельность в ряде стран Африки.)

Ситуация в советско-китайских отношениях имела потенциал для улучшения после смерти Мао Цзэдуна в 1976 г. Сотрудница ИЭМСС Э.П. Пивоварова в аналитической записке, составленной в 1977 г., отмечала: «Обусловленная сменой руководства возможность как бы заново выбирать партнеров путем предпочтения капиталистического или социалистического мира (и в первую очередь СССР или США) сулит на данном этапе Китаю определенные экономические выгоды. Данное обстоятельство не будет сбрасываться со счетов китайским руководством». Однако Китай не стал идти на сближение с Советским Союзом. Пивоварова сделала прозорливый вывод, что китайское руководство «скорее всего… не будет спешить с выбором партнеров, получив и на этом дополнительный выигрыш. Говорить о возврате КНР в лоно социалистического содружества трудно», «тем более, что процесс переориентации его на капиталистический мир уже закрепился», а «антисоветизм успел довольно прочно укрепиться если не в китайском народе, то, по крайней мере, в его руководстве»[657].

Советские эксперты констатировали сохранение в Китае маоистского направления идеологии и то, что все его «принципиальные положения… остаются… в силе». Ф.М. Бурлацкий даже использовал термин «мумизация маоизма»[658].

Идеологическое противостояние СССР и КНР продолжалось. Советская пропаганда жестко критиковала китайскую идеологию, называя ее продуктом «социально-экономической отсталости Китая и великоханьского шовинизма», обвиняя в общности с анархизмом и троцкизмом, шовинизме и антисоветизме. В 1979 г. М.А. Суслов заявил, что Пекин «выступает заодно с империалистической реакцией и милитаристскими силами», ведет «великодержавную, гегемонистскую идеологию и политику», которые «глубоко враждебны марксизму-ленинизму, интересам социализма, делу мира и освобождения народов»[659].

В конце 1970-х гг. в Китае была разработана доктрина «трех миров», которую в других соцстранах оценили как «важнейшую идеологическую акцию китайского руководства за последнее десятилетие». Согласно этой доктрине, США и СССР были отнесены к «первому миру», Япония, Европа и Канада — ко «второму», Китай и все остальные страны — к «третьему». Основанием такого деления было то, что в Советском Союзе и США, по мнению китайских идеологов, «государственный аппарат контролировался монополистическим капиталом в его наиболее концентрированной форме». В состав «третьего мира», в свою очередь, были включены страны и