«Золотой век» социализма: Советский союз и мир. 1964-1982 - Фёдор Леонидович Синицын

Закономерно, что в советской пропаганде звучала высокая оценка положения зарубежных компартий — даже в начале 1980-х гг., когда отношения с многими партиями еще более осложнились[677]. Г.Х. Шахназаров писал, что «коммунистические партии стали влиятельной международной силой. Возросла их численность, увеличивается количество избирателей, голосующих за коммунистов на выборах в парламент и местные органы». Он прогнозировал, что в дальнейшем «авторитет коммунистических партий будет возрастать»[678].

Действительно, определенный потенциал для сохранения советских позиций в компартиях капиталистических и «развивающихся» стран все же оставался. В значительной части мира подавление «Пражской весны» не встретило критики со стороны коммунистов. Напротив, этот шаг одобрили, например, три большие латиноамериканские компартии — Чили, Аргентины и Уругвая, а также компартии Сирии и Израиля. Партии, даже осудившие СССР, не разорвали с ним отношения. ИКП подтвердила «братскую» солидарность с Советским Союзом и поддерживала его политику по отношению к Западу. Компартия Великобритании подчеркивала «историческую роль СССР и идентичность взглядов… на международную политику». Финские коммунисты продолжали поддерживать Москву по всем основным вопросам (кроме «чехословацкой проблемы»)[679]. Очевидно, у компартий оставались надежды на урегулирование ситуации в «мировой системе социализма» и присутствовало понимание, что СССР является главным оплотом марксизма-ленинизма во всем мире.

Значительная часть «рядовых» коммунистов, часто вразрез с позицией руководства партий, поддержала позицию СССР по Чехословакии — в том числе в Австрии, Италии, Франции и Швеции, в итоге чего «публичная ссора с Москвой» по «чехословацкой проблеме» втянула компартии в конфликт с частью их членов[680]. Даже после «Пражской весны» многие «рядовые» итальянские коммунисты продолжали считать Советский Союз «миротворцем», социалистическим государством, «несущим мир и прогресс», а ввод войск в Чехословакию рассматривали лишь как трагическую ошибку, но не акт агрессии, присущей советской системе[681].

Несмотря на усиление пропаганды «своего пути к социализму», западные коммунисты не отвергали полностью советский опыт[682]. Международное совещание коммунистических и рабочих партий, проведенное в Москве в июне 1969 г., в отдельных моментах показало успех СССР. Даже на Западе признали, что «совещание приобрело антикитайский характер». В передачах Пекинского радио об этом мероприятии не упоминалось, а «Радио Тираны» ограничилось повторением тезисов передовой статьи газеты «Зери и популлит»[683] под названием «Ревизионистские предатели разглагольствуют о единстве, углубляя раскол»[684]. КПСС удалось добиться единогласного принятия совещанием документа о праздновании столетия со дня рождения В.И. Ленина, где было провозглашено, что «верность марксизму-ленинизму — великому интернациональному учению — залог дальнейших успехов коммунистического движения»[685].

Отдельные позитивные для СССР моменты были отмечены и в 1970-х гг. Так, позиция руководства ФКП в отношении советской политики была очень осторожной, а зачастую и прагматичной, не говоря уже о подходе компартий Австрии или Великобритании[686]. В январе 1972 г. в журнале Компартии США «Political Affairs» вышла критическая рецензия на книгу А.Д. Сахарова «Прогресс, сосуществование и интеллектуальная свобода», изданную в Нью-Йорке. В рецензии говорилось, что труды Сахарова «служат антисоциалистическим, антисоветским целям американского империализма». По данным посольства СССР в Швеции, на XXIV съезде «Левой партии — коммунисты» в марте 1975 г. «в позицию партии был внесены известные положительные изменения». По мнению советских дипломатов, ЛПК восстановила отношения с КПСС, а также приверженность марксизму-ленинизму и пролетарскому интернационализму, отошла от поддержки позиции Китая по отношению к СССР. В политическом отчете советского посольства за тот же год был сделан вывод, что по позициям шведских маоистов нанесли «существенный удар… здоровые силы… “Объединенных групп поддержки НФОЮВ”». В прокитайских группировках стали видны «признаки организационного и идеологического кризиса, обусловленного компрометацией внешнеполитической линии Пекина»[687].

Тем не менее это были лишь отдельные моменты. Отношения между Советским Союзом и компартиями капстран оставались нестабильными. Многие партии, особенно ведущие, не желали быть беспрекословными «сателлитами» КПСС.

Ввод войск стран-участниц ОВД в Чехословакию в 1968 г. привел к усилению противоречий между СССР и компартиями капиталистических и «развивающихся» стран. В Западной Европе эта акция была осуждена почти повсеместно — только небольшая компартия Люксембурга и запрещенная Компартия Германии поддержали ее, а Компартия Дании позднее отозвала свое изначальное осуждение этой акции. События в Чехословакии для некоторых ведущих компартий были, пожалуй, «первой ласточкой», когда они публично поддержали осужденные Советским Союзом веяния (реформы в Чехословакии) и раскритиковали действия самого СССР. Руководители Итальянской и Французской компартий осудили акцию в Чехословакии. ИКП назвала ее «трагической ошибкой» и подтвердила свою «братскую солидарность» с чехословацким руководством. Политбюро ФКП в связи с этими событиями даже хотело созвать совещание коммунистических и рабочих партий[688].

Шведские коммунисты заявили, что правительство СССР «компрометирует идеалы социализма и коммунизма». Руководство «Левой партии — коммунисты» в период чехословацких событий пыталось всеми способами «отделиться от Москвы». Лидер этой партии К.Х. Херманссон принял участие в демонстрации протеста перед советским посольством в Стокгольме. Глава Компартии Норвегии Р.Т. Ларсен заявил о нетерпимости вмешательства одной партии во внутренние дела другой и возрождения «международного руководства над коммунистическими партиями» (очевидно, он имел в виду давно ликвидированные Коминтерн и Коминформ. — Ф.С.). Компартия Великобритании призвала к немедленному выводу войск ОВД из Чехословакии, осудила вторжение и назвала его, как итальянцы, «трагической ошибкой». Критике эту акцию подвергли также компартии Австралии, Мексики и Японии, а Компартия Индии заняла «неоднозначную позицию»[689].

В те годы известный американский марксист П. Суизи сделал вывод, что кризис в Чехословакии «обозначил начало конца политического и идеологического влияния Москвы на развитые капиталистические страны… Эра ориентации на Москву близится к концу»[690].

Подавление «Пражской весны» привело и к подрыву позиций самих западных компартий: ряд левых и коммунистических партий потерпел поражение на выборах[691]. Несмотря на осуждение руководством ИКП вторжения в Чехословакию, многие итальянские коммунисты положили на стол партбилеты — за осень — зиму 1968–1969 гг. из партии вышли около 1 млн человек[692].

«Фронда» компартий ярко проявилась в рамках подготовки и проведения Международного совещания коммунистических и рабочих партий. Как констатировал Госдепартамент США, в этом процессе «Москва претерпела… задержки и неудачи». Итальянская компартия, хотя и поддерживала позицию КПСС в китайско-советских разногласиях, выступала против созыва совещания, опасаясь, что оно приведет к «изгнанию» Китая, что противоречило бы полицентристским стремлениям ИКП[693].

Компартия Швеции еще в 1964 г. выступала против созыва совещания на глобальном уровне, предпочитая проведение подобных мероприятий по отдельным регионам — например, с участием только западноевропейских компартий (в этой идее проявилась тенденция шведских коммунистов к обособлению от СССР и других соцстран). В 1965 г. руководство КПШ заняло подчеркнуто «нейтральную» позицию в отношении итогов