Тревожное поколение. Как Великое подключение детства вызывает эпидемию душевных болезней - Джонатан Хайдт

Книга Карра посвящена интернету, каким тот был в 1990-х и 2000-х годах. Время от времени он упоминает марки BlackBerry и iPhone, которые стали популярными незадолго до публикации его книги. Однако вибрирующий смартфон притягивает гораздо сильнее, чем пассивная гиперссылка, и гораздо сильнее мешает сосредоточиться. Каждое приложение – это предложение; каждое уведомление – словно яркая вывеска в Лас-Вегасе, призывающая свернуть с пути: «Нажми на меня, и я расскажу, что о тебе пишут другие!»

И если взрослому тяжело придерживаться одного умственного пути, то подростку это сделать еще сложнее, ведь у него неразвита префронтальная кора, а значит, ограничена способность говорить «нет» отвлекающим факторам. Джеймс описывал детей так: «Чувствительность к немедленно возбуждающим сенсорным раздражителям характеризует внимание детства и юношества… кажется, что ребенок принадлежит не столько самому себе, сколько каждому объекту, который случайно привлекает его внимание». Эта склонность к рассеянности – «первое, что должен преодолеть учитель». Вот почему так важно, чтобы в школах ввели специальные шкафчики или запирающиеся чехлы, куда можно было бы убрать телефон на весь учебный день[262]. Привлечь внимание ребенка с помощью «немедленно возбуждающих сенсорных раздражителей» – цель дизайнеров приложений, и они очень в этом преуспели.

Нескончаемый поток отвлекающих факторов – постоянная фрагментация внимания – сказывается на способности подростков мыслить и может оставить неизгладимые следы в их быстро развивающемся мозге. Исследования показывают, что учащиеся, у которых есть доступ к телефонам, используют их на уроках и уделяют гораздо меньше внимания учителям[263]. Люди не могут работать в режиме многозадачности; все, на что мы способны, – это переключать внимание между задачами, при этом тратя значительную его часть на сам процесс[264].

Но даже когда студенты не проверяют телефоны постоянно, само их наличие вредит мыслительным способностям. В одном эксперименте исследователи привели студентов колледжа в лабораторию и случайным образом попросили их: (1) оставить сумку и телефон в вестибюле, (2) держать телефон при себе в кармане или сумке или (3) положить телефон на стол рядом с собой. Затем им дали задания на проверку подвижного интеллекта и объема рабочей памяти, например, решить математические задачи, одновременно стараясь запомнить последовательность букв. Результаты оказались лучше всего в том случае, когда телефоны оставались в другом помещении, и хуже всего, когда они лежали на виду (группа с телефоном в кармане показала промежуточные результаты). Эффект был более выражен у активных пользователей. Статья называлась «Утечка мозгов: само наличие смартфона снижает доступные когнитивные способности»[265].

Когда у подростков в чувствительном возрасте есть постоянный доступ к смартфону, он может помешать им развить навыки концентрации. Исследования показывают, что подростки с синдромом дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) активнее пользуются смартфонами и видеоиграми. Здравый смысл подсказывает, что люди с СДВГ с большей вероятностью будут тянуться к стимуляции гаджетов и повышенной концентрации внимания, которую требуют видеоигры. Но действует ли причинно-следственная связь в обратном направлении? Может ли детство, проведенное в телефоне, усугубить существующие симптомы СДВГ?

Похоже, что да[266]. Лонгитюдное исследование, проведенное в Нидерландах, показало, что молодые люди, которые на первом этапе использовали социальные сети более проблематично (с признаками зависимости), в дальнейшем демонстрировали более выраженные симптомы СДВГ[267]. Другие голландские ученые использовали аналогичный подход и также обнаружили, что многозадачность при взаимодействии с гаджетами в дальнейшем вызывает проблемы с вниманием, но этот эффект наблюдался только у младших подростков (11–13 лет), особенно у девочек[268].

Мозг перестраивается на протяжении всего детства, причем в период полового созревания темп изменений ускоряется. Одним из основных навыков, которые подростки должны выработать в средней и старшей школе, является так называемая исполнительная функция – способность строить планы и выполнять их. Навыки исполнительных функций развиваются медленно, поскольку в значительной степени зависят от префронтальной коры, которая в период полового созревания завершает свою перестройку последней. Эти навыки включают самоконтроль, концентрацию и способность противостоять отвлекающим факторам. Телефонное детство мешает развитию исполнительных функций[269]. Я не могу утверждать, что умеренное использование гаджетов вредно для внимания, но среди активных пользователей мы постоянно наблюдаем худшие результаты – в том числе потому, что многие из них страдают от зависимости, пусть даже частичной.

Опасность четвертая: зависимость

Что именно творилось в мозгу моей дочери, когда она не смогла оторваться от экрана планшета? Торндайк не знал о нейромедиаторах, но правильно предположил, что повторение приятных действий способствует формированию нейронных связей. Сегодня мы понимаем, что, когда за действием следует положительное подкрепление (например, получение еды, облегчение боли или просто достижение цели), определенные участки мозга, отвечающие за обучение, выделяют дофамин – нейромедиатор, который играет важную роль в ощущениях удовольствия и боли. Выброс дофамина приятен, и это регистрируется в сознании. Однако это не пассивная награда, которая удовлетворяет желание и ослабляет его. Напротив, дофаминовые цепи напрямую задействованы в формировании влечения: «Мне понравилось, хочу еще!» Именно поэтому вам не хочется останавливаться, когда вы едите чипсы: мозг получает небольшую дозу дофамина и требует еще и еще.

То же самое и с игровыми автоматами: выигрывать приятно, но зависимые игроманы не забирают заработанное и довольные уходят домой. Напротив, удовольствие мотивирует их продолжать. Аналогичный механизм работает в видеоиграх, социальных сетях, торговых платформах и других приложениях, которые заставляют людей тратить больше времени и денег, чем они планировали изначально. Нейронная основа поведенческой зависимости от социальных сетей и видеоигр не идентична химической зависимости от кокаина и опиатов[270]. Тем не менее все они связаны с дофамином, тягой, принуждением и чувством, которое выразила моя дочь, – ощущением бессилия перед сознательными желаниями. Это происходит не случайно. Создатели подобных приложений используют все приемы из арсенала психологов, чтобы удерживать пользователей так же эффективно, как игровые автоматы удерживают игроков[271].

Стоит уточнить, что подавляющее большинство подростков, использующих инстаграм или играющих в Fortnite, не страдает от зависимости, но их желания подвергаются манипуляциям, а поведение контролируется. Конечно, рекламодатели давно к этому стремились, но сенсорные экраны и интернет открыли новые возможности для применения бихевиористских методов, которые лучше всего работают при быстрых циклах «действие – вознаграждение». Одним из исследователей, изучавших эти возможности, был Б. Дж. Фогг, профессор из Стэнфордского университета, который в 2002 году написал книгу «Убедительные технологии. Как использование компьютеров меняет наши поступки и мысли»[272]. Также Фогг вел курс «Технология убеждения», где учил студентов применять бихевиористские методы дрессировки животных к людям. Многие его ученики впоследствии создали компании