«Время молчания прошло!» Пять веков Реформации в меняющемся мире - Коллектив авторов -- История

Таким образом, помимо важнейшего для всего христианского богословия разделения церкви на внутреннюю и внешнюю (communio и institutio), он придал ей и социологическую сущность, живущую по своим правилам и не подчиняющуюся закономерностям из других систем. С исторической точки зрения община, живущая по своим законам и установлениям, подвержена постоянным переменам; задача историка-исследователя — раскрыть их. Развитие церкви с этой точки зрения преследует интересы не только христианской общины, но и её лидеров, совсем как в политическом светском организме. История этой эволюции оказывается крайне востребованной обществом, поскольку позволяет определить верные ориентиры с точки зрения морали и следования христианским ценностям.

Церковь в работах Мосхайма выступает как живое «общество» в гораздо большей степени, нежели у его предшественников[330]. История этого общества воссоздаётся через описание внешних фактов и их причины, которые практически всегда обнаруживаются в действии не каких-то великих закономерностей, а механизмов светской истории. Если историк достаточно преуспел в познании человеческой сущности, ему этого будет достаточно для того, чтобы верно раскрыть причины событий, даже если речь идёт об истории христианской церкви. В конце концов, история любой конфессии может быть сведена к сумме действий людей и мотивации этих действий. Таким образом, из действий «праведников» убраны (по сравнению с «Каталогом») все причины, находящиеся вне воли самих праведников. Провидение покинуло церковную историю. Церковь в этой ситуации служит средством более глубокого познания мотивов деятельности людей, а также позволяет — посредством изучения и распространения доктрины — человеку лучше познать самого себя. Таким образом, деятельность людей является средством познания причин исторических изменений, а также углубляет познания этих самых людей в области человеческой природы. Этот подход позволил последователям Мосхайма наметить переход к новым областям исторического исследования, которые со временем эволюционируют в историю духа (Geistesgeschichte) и историю культуры. «Дух» отделяется от собственно истории церкви и в определённой (не абсолютной) степени воздействует на неё. Церковь нераздельна с обществом, внутри которого она существует; поэтому культура («эпоха», согласно терминологии Мосхайма) является фоном для церковной истории stricto sensu.

Какие факторы позволяют нам поставить вопрос о непосредственной преемственности между «Каталогом свидетелей истины» Флация Иллирика и рядом последующих произведений вплоть до трудов Мосхайма? Работы последнего (особенно «Опыт истории ересей») перекликаются с «Каталогом» и «Непредвзятой историей» Арнольда, прежде всего, стремлением отделить линию эволюции доктрины от воздействия «Вавилона», или в целом противника, сил мрака. Не менее важна попытка отделить её от других сторон жизни общества, от политической истории. К слову, этого как раз не было в «Магдебургских центуриях», концепция которых зиждется на нерушимых столпах — континууме императоров и пап. Кроме того, в работах Мосхайма прослеживаются все сближающие работы Флация и Арнольда факторы, указанные нами выше. Вполне возможно говорить также о научной преемственности, о развитии теории церковной историографии. Мосхайм окончательно десакрализировал церковную историю, придал ей целостный и объективный, как говорилось в XVIII в., «прагматический» характер. Выделение одной сюжетной линии из общего «вселенского» полотна по-новому поставило проблему причинности исторических событий, и Мосхайм не только полностью осознал эту проблему теоретически, но и развернуто сформулировал ее. Если Сократ вернул философию с неба на землю, то Мосхайм завершил процесс перевода истории церкви из мира сверхъестественного и провиденциального в семью других исторических дисциплин — процесс, в основных своих линиях начатый ещё Флацием.

Для всех трёх рассмотренных нами поворотных трудов характерна идея прогресса, получившая наибольшее развитие в «Опыте истории ересей», написанном в полном соответствии с канонами историографии Просвещения. Во всех этих трудах прогресс имеет неожиданное последствие — тезис о постепенном вырождении церкви как института на протяжении всей ее истории. В работе Флация, однако, красной нитью его концепции является ощущение близящегося конца света и активизация борьбы добра и зла в его преддверии. В работах Г. Арнольда эта тема затрагивается без особого нажима (что в целом характерно для церковной историографии конца XVII в.), а у Мосхайма она отсутствует полностью.

И всё же, при наличии стольких общих черт и сквозных тенденций, больше всего сближает эти три издания их паратекст. Рассмотренные в нашей статье работы отличаются не только умеренно большим объёмом, но и одномерностью структуры. Эти книги пользовались огромным резонансом, практически вытесняя предшественников из корпуса цитируемой историко-богословской литературы; этот резонанс вполне сопоставим с эхом «Центурий», хотя по объёму они «Центуриям» значительно уступают. Переиздание «Каталога» последовало в 1562 г., после выхода первых, наиболее успешных и знаменитых томов «Центурий»: чем, если не его продолжающейся актуальностью, можно объяснить все переиздания? Издатели, редакторы, комментаторы этого текста самим фактом своего существования подтверждают его актуальность и для эпохи после «Центурий». По переизданиям видно, что «Каталог» утрачивает злободневность накануне выхода «Непредвзятой истории» Г. Арнольда. В свою очередь, «Непредвзятая история» переживает десятки переизданий, последнее из которых приходится на 1742 г.; после скорого выхода «Опыта» Мосхайма актуальность книги Арнольда тоже сходит на нет. Возможно, эта актуальность объяснялась не только объективной ценностью данных текстов, но и (отчасти) субъективными представлениями тех, кто брал на себя хлопоты по подготовке переизданий. Факт остаётся фактом — деятельность, временные и финансовые инвестиции этих людей безоговорочно доказывают, что роль «Каталога свидетелей истины» в эволюции западноевропейской церковной историографии более значительна, нежели это представляется большинству современных исследователей.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

[Baronius C.] Annales Ecclesiastici. In 12 vv., Romae, 1588–1607.

Backus I. Historical Method and Confessional Identity in the Era of the Reformation (1378–1615). Leiden; Boston, 2003.

Bollbuck H. Wahrheitszeugnis, Gottes Auftrag und Zeitkritik. Die Kirchengeschichte des Magdeburger Zenturien und ihre Arbeitstechniken. Wiesbaden, 2014.

Bollbuck H., Nahrendorf C. Historische Methode und Arbeitstechnik der Magdeburger Zenturien. Edition ausgewählter Dokumente http://diglib.hab.de/edoc/ed000086/start.htm

Ecclesiastica Historia, integram ecclesiae Christi ideam quantum ad locum, propagationem, persecutionem, tranquillitatem, doctrinam, haereses, ceremonias, gubernationem, schismata, synodos, personas, miracula, martyria, religiones extra ecclesiam et statum Imperii politicum attinet, secundum singulas Centurias, perspicuo ordine complectens: singulari diligentia et fide ex vetustissimis et optimis historicis, patribus et aliis scriptoribus congesta per aliquot studiosos et pios viros in urbe Magdeburgica. In 13 vv. Basileae, Oporinus, 1559–1574.

[Flacius M.] Catalogus testium veritatis, qui ante nostram aetatem reclamarunt Papae, opus varia rerum, hoc praesertim tempore scitu dignissimarum, cognitione refertum…, cum Praefatione Matth. Flacii Illyrici. Basileae, Oporinus, 1556.

Flacius Illyricus. Antilogiae Papae, hoc est de corrupto Ecclesiae statu et totius cleri papistici perversitate scripta aliquot veterum authorum ante annos plus minus CCC et interea, nunc primum in lucem edita con praefatione D. W. Wissenburgii. Basileae, 1555.

Idem. Carmina vetusta ante 300 annos scripta, quae deplorant inscitiam Evangelii et taxant abusus caeremoniarum ac quae ostandunt doctrinam hujus temporis non