История царя Пирра Эпирского - Саркис Суренович Казаров

вопросы, например, вопросы, касающиеся легитимации и сакрализации власти Пирра. В данной связи хотелось бы назвать статью С. Люке о монетной пропаганде Пирра, а также раздел в монографии У. Хюттнера, посвященный отношению Пирра к культу Геракла.

В статье С. Люке рассматривается один из типов монет, которые чеканил Пирр во время своей западной кампании. На аверсе этого типа изображен профиль молодого человека в шлеме, на реверсе — женщины, сидящей верхом на гиппокампе[327] и держащей в правой руке щит. На реверсе имеется надпись ΒΑΣΙΛΕΩΣ ПТРРОТ. Как полагает С. Люке, подобные монеты должны были служить средством идеологической пропаганды, представляющей Пирра вторым Александром, ведущим борьбу с варварами на Западе под знаменем панэллинизма[328].

В монографии У. Хюттнера, посвященной образу Геракла в политической жизни греков, содержится раздел о роли Геракла в мифологической генеалогии Пирра. По мнению историка, несмотря на то что в генеалогическом древе Эакидов идущая от Ахилла мифологическая линия присутствовала уже в VI в. до н. э., Пирр во время западной кампании (и особенно во время экспедиции на Сицилию) начинает активно обращаться и к образу Геракла[329]. У. Хюттнер привел самые разнообразные свидетельства, указывающие на связь Пирра с культом Геракла и на то, что этот культ использовался эпиротом в пропагандистских целях.

Еще одним исследованием, на которое стоит обратить внимание, является статья Г. Зоннабенда. В ней автор подверг критике утвердившееся в ряде работ суждение о том, что после вторжения Пирра в Италию римляне постоянно испытывали некий «страх с Востока» — угрозу нового вторжения в Италию со стороны эллинистических государств; этот страх якобы оказал влияние на всю последующую внешнюю политику Рима, вызвав превентивные войны с эллинистическими монархами. Г. Зоннабенд пришел к выводу, что тот положительный образ Пирра, который сложился в римской литературе, едва ли позволяет так думать. К тому же знакомство римлян с утонченной дипломатией К инея не могло не вызвать у них чувство уважения и даже восхищения[330].

Итак, завершая обзор немецкой научной литературы по истории Пирра, можно прийти к следующему заключению. Основная масса трудов по соответствующей теме была опубликована в период с середины XIX по первые десятилетия XX в. И хотя на протяжении XX в. отдельные работы, посвященные различным аспектам политики Пирра, продолжали появляться, фундамент исследований был заложен ранее. На основе широкого круга источников немецкими антиковедами была реконструирована история Пирра, тщательно проанализирована источниковая база, а также намечены главные направления дальнейших исследований в данной области.

Англо-американская историография

В отличие от немецкой историографии с характерным для нее пристальным вниманием к выдающимся личностям античной эпохи, англо-американские ученые не создали сколько-нибудь значимого исследования по истории Пирра.

Первой работой на английском языке, посвященной жизни и деятельности царя Пирра, является научно-популярная книга американского профессора Дж. Эббота[331].

В книге Дж. Эббота на широком историческом фоне прослеживается жизнь и деятельность Пирра. Вместе с тем критика источников здесь полностью отсутствует: автор целиком принимает на веру все те сведения, которые содержатся в античной традиции. Возникновение войн и конфликтов Дж. Эббот объясняет исключительно характером и личными качествами правителей. Так, истоки конфронтации между Пирром и Деметрием Полиоркетом он находил в «ненасытных и неистовых амбициях», а также «неразборчивости в средствах» последнего[332]. Неудачи Пирра Дж. Эббот приписывал опять же его личными качествами: он имел «рвение и импульсивность, но не настойчивость и решительность»[333].

К сожалению, мы не обнаружим в работе Дж. Эббота ни серьезного рассмотрения попытки создания Пирром на Западе эллинистического государства, ни причин его крушения. Все это заменено до боли знакомыми морализаторскими оценками в духе рассуждений Плутарха и его современных последователей: свои великие таланты и способности Пирр растратил на разжигание войн и конфликтов, на убийства огромного количества людей, на временное и бесцельное завоевание государств.

Некоторым военно-политическим аспектам кампании Пирра в Италии посвящена статья Г. Мэлдена-первый специальный труд на эту тему в английской научной литературе[334]. Отмечая важность конфликта Рима с Тарентом как решающего этапа в окончательном установлении римского контроля над всей Италией, исследователь выступил против мнения о том, что война Пирра с римлянами была столкновением двух военных школ — македонской и римской, в котором якобы «пилум и меч победили македонское копье, а легион победил фалангу». Г. Мэлден считал, что войско Пирра состояло отнюдь не из фаланги. Ссылаясь на указания источников о том, что в битве при Гераклее две армии поочередно отбрасывали друг друга семь раз, Г. Мэлден писал, что «легионы не могли отбросить целую фалангу; невероятно и то, что разбитая фаланга могла возвратиться обратно»[335].

Согласно Г. Мэлдену, если причиной первого обращения Пирра к римлянам по поводу перемирия было его желание вернуться на Балканы в связи с вторжением кельтов и угрозой Эпиру, то во втором случае причина была иная: после сомнительной победы в битве при Аускуле Пирр не мог более пребывать в положении завоевателя или арбитра в Италии. Имея армию, он был еще в состоянии сохранить независимость Тарента, но создать здесь империю царю уже было не под силу, что и предопределило его уход. И хотя битва при Беневенте не нанесла решающего удара по греческому влиянию в Италии, позднее Рим, проводивший последовательную «национальную» политику, остался, по словам Г. Мэлдена, единственной силой, реально претендовавшей на главенство в Италии[336].

В статье Т. Фрэнка рассматривается довольно интересная проблема — образ Пирра в римской исторической традиции. В римской истории нет времени (пожалуй, кроме легендарного периода), столь же наполненного анекдотами и драматическим событиями, как период войны с Пирром. Это обстоятельство заставило многих исследователей объявить данную информацию выдумкой и отбросить ее. Т. Фрэнк выступил против подобного подхода. По его мнению, ответственным за эти несколько необычные сюжеты является Кв. Энний. Именно благодаря его влиянию в римской литературе сложилась довольно парадоксальная ситуация: Пирр — единственный враг Рима, к которому с симпатией относились последовательно практически все римские анналисты. Даже у Плутарха в той части, где он зависит от римских источников, Пирр представлен в благоприятном свете, что, полагал Т. Фрэнк, обусловлено влиянием Энния.

Согласно Т. Фрэнку, любой исследователь, занимающийся изучением Пирровой войны, должен прежде всего иметь в виду биографию Пирра, написанную Плутархом, и наряду с ней соответствующие свидетельства Кв. Энния, Цицерона и Тита Ливия[337].

В книге Дж. Кросса о политическом развитии Эпира завершающая глава («Эллинистический принц») посвящена деятельности Пирра[338]. С точки зрения автора, главной целью западной кампании Пирра была Сицилия,