История царя Пирра Эпирского - Саркис Суренович Казаров

чтобы А. Б. Недерлоф осуществил наконец свою давнюю мечту — написал и издал научную биографию Пирра[376]. И в данном случае ему, бесспорно, удалось гармонично решить две, казалось бы, почти взаимоисключающие друг друга задачи: с одной стороны, написать подлинно научную работу, а с другой — подать материал так, чтобы он был доступен не только специалистам, но и широкому кругу читателей.

Прежде всего поражает то глубокое проникновение в суть проблем, связанных с историей Пирра, которое характерно для А. Б. Недерлофа. Так, характеризуя источниковую базу исследования, он справедливо указал на то, что она представляет собой пеструю мозаику из того, что каждый из античных авторов писал или думал об эпирском царе.

Как и подавляющее число его предшественников, А. Б. Недерлоф не отказался от сравнения Пирра с Александром Великим. Историк отмечал, что у Пирра было гораздо меньше шансов проявить себя, чем у его знаменитого предшественника, так как «вся подготовительная работа для Александра была уже проделана его отцом», и он сразу же после вступления на престол смог посвятить себя полностью делу своей жизни — начать войну с персами[377].

По словам А. Б. Недерлофа, хотя Пирр и являлся по своей сути воином-завоевателем, он, однако, там, где это было возможно, стремился решать спорные вопросы с помощью дипломатии. Иначе говоря, Пирр был не только воином, но и политиком.

В работе нидерландского исследователя очень верно поставлен вопрос об идеологическом обосновании власти Пирра, об упоминаемых в источниках харизматических чертах личности царя, в создании которых автор видел «руку" Проксена — биографа Пирра.

Одну из причин неудач западной кампании Пирра А. Б. Недерлоф нашел в том, что бороться только своими силами с двумя такими мощными державами, как Рим и Карфаген, Пирр был явно не в состоянии[378].

Несмотря на то что некоторые взгляды и оценки ученого вызывают наше несогласие (вопрос о месте сицилийской экспедиции в планах Пирра, оправдание, вслед за Р. Шубертом, неудач царя подсказками «плохих советчиков», и т. д.), тем не менее надо признать, что работа А. Б. Неделофа является одним из самых фундаментальных исследований по истории Пирра.

И, наконец, есть еще один труд, который нельзя не назвать в настоящей главе. Это коллективное исследование по истории Эпира, вышедшее в серии «Греческие земли в истории». В написании этой обстоятельной работы, охватывающей всю историю Эпира от самого раннего периода до конца XX в., приняли участие ведущие греческие и западноевропейские специалисты (П. Левек, П. Кабанес, Н. Хэммонд и др.). Наибольший интерес для нас, естественно, представляет раздел, посвященный истории Эпира от царствования Александра I Молосского до Пирра, написанный П. Левеком, П. Кабанесом и И. Андреу, в котором в обобщенном виде были подведены итоги развития Эпира к середине III в. до н. э. и дана краткая, но объективная оценка деятельности Пирра[379].

Отечественная историография

Наше представление о современной научной литературе, посвященной истории Пирра, не будет полным, если мы не рассмотрим наиболее значимые в данной связи работы, имеющиеся в отечественной историографии. И хотя отечественные антиковеды не создали сколько-нибудь серьезного монографического исследования по интересующей нас тематике, отдельные сюжеты по истории Пирра так или иначе затрагивались в ряде вышедших в нашей стране трудов.

Самыми серьезными исследованиями по интересующей нас теме являются статьи львовского ученого И. И. Вейцковского, опубликованные в конце 1940-х – середине 1950-х гг. и ставшие составными частями его докторской диссертации.

Основная концепция, выраженная И. И. Вейцковским в его работах, в упрощенном виде такова: борьба Рима с Тарентом и поддерживающим его Пирром была борьбой аристократии, олицетворением которой являлся Рим, и демократии, которую представляли находящиеся в Таренте у власти силы, ведущие в свою очередь борьбу не только против Рима, но и против внутреннего врага — местной аристократии, которая являлась, по словам автора, пособницей римлян. Эта идея, приобретающая по воле И. И. Вейцковского черты классовой борьбы, красной нитью проходит через все его исследования. Пиррова война также рассматривается автором как начальная стадия борьбы Рима за господство в Западном Средиземноморье.

Несмотря на то что идеи классовой борьбы на историческом фронте порой просто «затуманивают» разум историка, в статьях И. И. Вейцковского мы находим ряд интересных выводов и предположений. При этом И. И. Вейцковский — единственный из отечественных историков, кто использовал практически все вышедшие до конца 1940-х гг. основные труды по истории Пирра (работы Р. Шуберта, Р. фон Скалы, Б. Низе, О. Гамбургера и др.). Его исследование базировалось на широком круге источников, которые он в одной из своих статей подверг критическому анализу (правда, не во всем убедительному).

К Пирру И. И. Вейцковский относится с нескрываемой симпатией. Он категорически отвергает данное Э. Паисом и рядом других западных исследователей Пирру прозвища «кондотьер», пытаясь найти объективные причины его успехов и неудач.

На наш взгляд, автору удалось убедительно доказать, что информация о том, что во время своей переправы из Сицилии в Италию Пирр потерпел от карфагенского флота сокрушительное поражение, оставшись лишь с 12 кораблями, не более чем выдумка Аппиана[380].

Но, обвиняя в тенденциозности как римскую анналистику, так и следующую ей западную историографию, ученый подчас сам страдает субъективизмом. За основу им принимается лишь та традиция, в которой Пирр показан в благоприятном свете, другая, которая рисует его иными красками, объявляется сфальсифицированной. Говоря, что западная «буржуазная» историография игнорирует классовую борьбу, которая велась между демократами и аристократами в Таренте и других полисах Великой Греции, И. И. Вейцковский либо забывает, либо умышленно не упоминает о том, что именно это тема занимала важное место в цитируемой им же работе Р. Шуберта. Впрочем, несмотря на все это, статьи И. И. Вейцковского, на наш взгляд, являются самыми серьезными отечественными исследованиями по истории Пирра.

В монографии В. Д. Жигунина, посвященной международным отношениям в эллинистическом мире в период с 280 по 220-е гг. до н. э., интересующей нас теме посвящен раздел «Последние походы Пирра Эпирского». Сделав оговорку, что именно последние походы Пирра наименее изучены (?), автор приступает к рассмотрению похода Пирра на Пелопоннес.

Называя в качестве основных источников по данной теме работы Плутарха, Павсания, Юстина и Полиэна, В. Д. Жигунин почему-то не упоминает главный труд, посвященный походу Пирра на Пелопоннес, а именно не дошедшее до нас сочинение Филарха[381].

Та самая морализаторская линия, ведущая свое начало из античной литературы, наиболее рельефно проявляется и в данной монографии. Для В. Д. Жигунина Пирр — это «политический авантюрист, лишенный чувства реальности», а «Пиррова победа» —