Традиции & Авангард. №3 (10) 2021 - Литературно-художественный журнал

«Я вас люблю».

Три слова.

Девять букв.

Ощущение непоправимого.

А он не спит. И в окошке на мониторе мигают три прыгающие голубые точки. «Дмитрий печатает вам сообщение». В неслучившееся больше не убежать. Случилось.

Утро. Раскаяние. Паника. Требовательные крики матери.

– Настя, сколько можно, вставай.

Настя встает. Умывается, тщетно пытаясь смыть с лица выражение стыда и страха, одевается, собирает ранец. Настя запрещает себе мыслить и чувствовать, запрещает себе быть.

– Настя, поешь.

– Не хочу, поехали.

Серая дорога, серые деревья в алюминиевой проволоке веток, серое ртутное небо. Серая школа виднеется впереди.

– Мама, – Настя не выдерживает. – Мама, пожалуйста, можно я не пойду сегодня? Мне плохо, я заболела.

Настя пытается кашлять. Настя силится покраснеть, побелеть, позеленеть.

– Настя, перестань.

– Мама, ну хоть первый урок давай прогуляем. Погуляем по Орловскому парку, поговорим. Психолог сказала, что со мной надо больше разговаривать.

– Что у вас первым уроком?

– Физика!

– Понимаю, – вздыхает мама. – Тоже никогда не любила. Какие-то цепочки, электроды, волны, атомы. Не любила и не понимала. Но нам нельзя прогуливать, Настя. Хоть я тебе и сочувствую.

– Не сочувствуешь!

И мама проводит ее прямо в школу. И ждет у гардероба. И поднимается с ней на третий этаж. И ведет до кабинета. Гребаный стыд.

Урок. «Это будет тебе уроком», – вертится в Настиной голове. В горле першит, в груди – жар. Настя чувствует, как лицо ее покрывается нервными пятнами. А Дима… Дмитрий Сергеевич как ни в чем не бывало ведет занятие. Как ни в чем не бывало обращается к ней.

– Настя, чему равно сопротивление проводника?

Она поднимает глаза, молчит, смотрит, хочет понять. Его лицо – это лицо мученика? Или его лицо – это лицо просветленного? Или его лицо – это лицо палача? Он зол? Смущен? Великодушен? Ничего не читается.

– Я не знаю, чему равно сопротивление проводника, но оно слабее, чем сопротивление проводницы.

Класс взрывается хохотом. Настя прикусывает язык. Дура.

– Простите, Ди… Дмитрий Сергеевич, я не хотела, честно. Я просто слышала, как в учительской вы шутили… про проводники. Черт… Я не собиралась. Я вас не троллю… Мне нужно выйти.

Настя выбегает, успевая услышать просьбу Дмитрия Сергеевича задержаться после урока. Успевая понять, что это конец.

Туалет, раковина, над раковиной – треснутая квадратно-голубая плитка, выше – зеркало. Настя вглядывается в отражение и не узнает себя. Незнакомая девушка, глядящая на нее, странно красива. Бледна, но прекрасна. Настя не может быть ею, она должна быть раздавленной, убитой, лик ее должен быть страшен. Настя даже завидует. Завидует ясному взгляду голубых глаз, загадочной полуулыбке. Припоминается что-то про полуулыбку, полуплач, полувосторг, полуиспуг. Настя, не веря отражению, горько вздыхает.

Звонок. Настя возвращается в кабинет так, словно идет на Голгофу.

Садится напротив Димы, но на него не смотрит, она пытается остановить взгляд то на плакате, иллюстрирующем второй закон термодинамики, то на схемах электрических цепей, то на маятнике, но взгляд блуждает, блуждает, блуждает. Невыносимо. Настя пробует эту невыносимость заговорить, она, не помня себя, тараторит. Тихо, сбивчиво, но – боже, боже! – несет такое!

– Дмитрий Сергеевич, это вышло само, я не хотела. Нет, это не шутка и не провокация, но я знаю, что не должна была. Это, наверное, все нервы, стресс, вот все прорывается. Я пожалела сразу, как вам написала, ну как пожалела, чуть с ума не сошла. Умру, думала. Не в том смысле пожалела, что это ложь, а в том, что это пра… Но ведь это всего лишь три слова, девять букв, я считала… то есть… Что я несу? Господи, Ди… Дмитрий Сергеевич, не мучайте меня. Я больше ничего не напишу, я даже страницу удалила, увидела, как вы печатаете ответ, и сразу удалилась.

– А зря, – тихо говорит Дмитрий Сергеевич.

– В смысле? – Настя замирает. Настя забывает, как дышать. – Что вы мне написали в ответ?

– Я написал… я написал… – В его русых ресницах гуляет солнце, в глазах блики. – Но я, в общем, тоже не должен был этого писать. Ты же все понимаешь, Настя. Ты все видишь и чувствуешь глубже и острее других, поэтому, – он замолкает, выдыхает. – Ты все понимаешь, Настя.

– Не может быть! – радуется все понимающая и все понявшая Настя. – Дмитрий Сергеевич, этого не может быть! А можно я физику буду сдавать?

– Конечно, – потерянно улыбается он.

– А у нас будут консультации?

– Да, у меня по средам электив.

– А можно индивидуально? Мне так много надо узнать. Про физику. Про силу притяжения, силу трения, про ток. Знаете, внутри меня все время какой-то ток и тянет, так тянет… Еще про взаимодействие тел. Да, сила трения и взаимодействие тел. И разные опыты, эксперименты.

Настя говорит и как будто слышит себя со стороны. А слыша, сама себе ужасается. Откуда в ней эта двусмысленность, пошлость, дерзость? Но, даже ужасаясь себе, Настя не в силах остановиться:

– Индивидуальные занятия – это ведь лучше, чем если бы я напивалась и накуривалась в нехорошей компании?

– При чем здесь…

– Не перебивайте меня. Я все знаю. Меркушева из тридцать четвертого лицея рассказывала, как в прошлом году она чуть не пропустила экзамен, потому что затусила в каком-то притоне на Дашкевича, а вы узнали и пришли прямо туда и чуть ли не за волосы ее вытащили и привели на экзамен.

– И она все равно завалила.

– А если бы вы меня вытащили, я б не завалила, Дмитрий Сергеевич. Я бы так вам благодарна была, вы не представляете, я бы каждый вечер в тот притон приходила, чтоб вы меня утром вытаскивали. Я бы на спидах сидела, чтоб вы меня вразумляли.

– Настя!

– Я знаю, все знаю. Я дура. Меня несет. Простите. Я буду ходить на электив вместе с другими.

– Приходи, Настя.

– Приду.

– Приходи.

– Приду.

– При…

– А вы? Вы почему не пришли ко мне? – вдруг решает обидеться Настя. – Почему вы не пришли на мой совет по профилактике?

– Так ведь я и не знал, – разводит руками Дмитрий Сергеевич. – Мне не говорили. Говорят тем, у кого претензии к ученику. А у меня к тебе претензий нет, ты умная и талантливая. И на совет же ругать приходят.

– А вы пришли бы и похвалили.

– И правда. Прости, Настя, я не подумал. В следующий раз приду обязательно!

– Следующего раза не должно быть.

– Значит, не приду!

– Спасибо, – шепчет Настя. – Спасибо вам, Дмитрий Сергеевич, за все.

И Настя, что-то насвистывая, напевая, намурлыкивая, вылетает из кабинета. Напоследок