90 лет вместе со всей страной: воспоминания и размышления (Кантуры, Хитрые, Щерба) - Николай Александрович Каланов

Автомашина осталась на кедре. Искали очки начальника штаба, еле нашли. В руле есть специальное кладбище для погибших в автомобильных катастрофах. Я, начальник штаба, зенитчик пошли в деревню, где был зенитный полк. Там же и комендант. Нас хорошо приняли, послали людей за шофером и ПНШ. Потом все выпили за то, что не погибли.

Как мы попали в Наумбург. То ли с учений прибыли или с Эрфурта. Одно помню, что я с несколькими солдатами некоторые вещи сгружали в большом здании на высотке (это оказалось здание полиции и суда Тюрингии. К нам до полночи никто не являлся, т. е. смены караула. Была ночь и туман. Я принял решение найти где весь гарнизон. Вышли с одним солдатом и прислушиваясь к шуму и выбирали улицу. Позже (когда я работал в этом здании – штабе корпуса), я убеждался, что шел самым коротким путем. Нашел я свою батарею. Взяли мы поесть и вернулись назад. Итак, в Наумбурге я служил до июля 1950 г.

Летом обычно выезжали на летние квартиры. Сами построили в лесу рубленный домик на всю батарею, пищеблок и пр. Однажды мы пошли в кино о французской революции. В кино были стрельба и взрывы. Вышли на улицу – гром и молнии сверкают, а то просто летят шаровые и разрываются где находят место разряда. Когда мы шли и бежали, я чувствовал себя как в облаках. Пришли к нашему новому дому начался ливень и ураган. Пол крыши снесло, а остальная часть превратилась в решето, бревна с потолка и крыши падали на кровати, пришлось прятаться под кровати. Следующие 2 дня мы занимались ремонтом дома и сушкой постелей и белья.

Но жизнь шла своим чередом. На летних квартирах у меня было много свободного времени и я даже скучал. Вокруг лес, сады. Не вдалеке был Ордруфский артиллерийский полигон, ж/д станция, Нойдитендорф, деревня Хайна с отличными садами. Я видел как здорово ухаживают немцы за садами и полями. Просматривал местные газеты и удивлялся, что урожай зерновых составляет 50 центнеров с га. А у нас на Кубани 15–25 центнеров с га.

Генерал Зеленцов мне задавал самые неожиданные вопросы и всегда, чтобы я написал, а то и нарисовал. Я буквально работал только на него. Если я не мог ответить, то он говорил: – «Поищи ответ! Я даю тебе срок».

Жили в общих казармах на 2-х: я и Сашка Гребенников – писарь-машинистка. Он из Воронежской области, ст. Лиски. Мы очень с ним сдружились.

В марте 1948 г. умерла моя мама, мне предоставили отпуск (никто еще не был в отпуске, ни офицеры, ни сержанты). Поездка была ужасной. Билет есть, но не сесть на поезд, закомпостировать билет было невозможно. Ехали между вагонами, в тамбурах, влазили в окна, а не в двери. У меня пересадка: Берлин, Лейпциг, Брест, Киев, Ростов, Кущевка и конец – Каневская. В Бресте была пересадка, мы получили советские деньги. К нам прилипла одна девушка, оказалась с нами в одном купе. Нас было 3-е военных рядового и сержантского состава, 2-е – из них хотели ее использовать в сексе и стали ее спаивать. Я спустился с полки и ошеломил горячей речью типа: «А если бы это была твоя дочь, сестра, жена и кто-то из твоих и ее кто-то также, как Вы решили использовать? Как вы отнеслись к таким?». Это настолько подействовало, что ничего у них не вышло. Она мне: – «Не вмешивайтесь». Я понял, что она уже молодая проститутка.

Еле добрался домой. Дома отец впроголодь. В колхозе на трудодни выделяли крохи. А хлеб везут в ГДР и др. соц. страны. В Польше ходит любая валюта. Я к председателю колхоза, выписал муки – 30 кг и что-то еще. В общем, пожили несколько дней.

Брат Володя в армии. Повидался с родственниками, посетил кладбище. Затем решил заехать в Крым (Ялту). В Новороссийске некий пытался вырвать у меня фотоаппарат. Но я не дал. Я автоматически, как на фронте отнял у него пистолет. Собрался народ. Он в гражданской одежде, я знал, что он работает на погранзаставе. Там оказался умный начальник, меня похвалил, его постыдили. Меня отправили на корабль, но пленку засветили. У сестры Симы я пробыл пару дней и уехал в часть. Поездка оказалась очень сложной с посадкой и жуликами. Вокзалы везде были разрушены, ж/д ветки тоже, здания полусгоревшие.

Еще во время войны я нашел кисетик с золотыми монетами, я одну монетку положил в кармашек-«пистон». На другой день кисетик исчез, а эта одна монетка осталась – 10 марок. Вагоны осаждали торговки. Я не собирался отоваривать эту монетку, но сдуру показал полячке. Та попробовала на зуб, бросила мне большой кусок сала и убежала. Что было делать. Военные меня успокаивали, говорили в Берлине выменяешь гражданский костюм. В Берлин приехали поздно ночью. Рынка не было, но отдельные группки ходили. Выручили меня те, кто успокаивали. Сами договорились. Ко мне подошли 2 немца, посмотрели сало и через полчаса принесли костюм моего размера, черный, высокого качества, сорочку, галстук, ботинки, носки и шляпу. Мы с обоих сторон поблагодарили друг друга. Этот костюм позже я все студенческие годы носил и вспоминал этот эпизод «малого бизнеса».

Когда я вышел на службу, все спрашивали, как я съездил? Конечно рассказал о девке в Бресте (считал себя нравственным героем). Но все были старше меня, опытнее и намного грамотнее в этих вопросах. Дискуссия по этому поводу длилась месяца два. И я понял, что не совсем прав, что в этом корни древности глубокой и стал смотреть более либерально. Так продолжалась моя работа, постепенно усложнялась. Из вычислителя меня превратили в опытного оперативника, разведчика, расшифровщика неполных запутанных графических разведданных, дешифровальщика аэросъемки, в том числе и архивных материалов вермахта. Пришлось изучить организацию различных войсковых подразделений союзников, их вооружений и т. п. Ни одно учение с участием штаба корпуса не проходило без меня. Меня часто брали в штаб 8-ой армии (командующий армией – генерал армии Чуйков В. И.). Были и групповые учения под руководством Г. К. Жукова с участием многих маршалов (Ротмистров, Соколовского, Рокоссовского, Телегина и др.). Все мы размещались в лесу. Клеили огромные оперативные карты, определяли свои и противника дислокации. Европу освобождали от капитализма. Широко использовали ракетную технику дальнего действия. Тогда она бурно развивалась. Очень много было использовано из немецких архивов и немецких ученых. 12 дней я почти не спал. Оперативное время в 5–10 раз было больше астрономического. Приехали