Кино для чайников - Алексей Андреевич Гравицкий

Семидесятисемилетнего мэтра приводят на площадку, я, сглотнув комок в горле, представляюсь режиссером. Он окидывает меня внимательным, чуть ироничным взглядом и кивает. Мы начинаем работать. Я даю задачи, выделяю места «поворотов» – словом, разбираю сцену. Меньшов слушает, но я вижу, что он невнимателен. Это не страшно – артистам с таким опытом и талантом необязательно разбирать сцену подробно. Они и так ее чувствуют.

Начинается репетиция, и я вижу, что Владимир Валентинович взял за основу другой «ход», более очевидный, но менее выгодный ему как актеру. Они проходят сцену. Я подхожу.

Тут нужно сделать отступление. Если актер с первого раза «не взял задачу», то вы не можете просто повторить ее. Это значит, что ваша формулировка его не задела, не отозвалась в его органике. Более того, актер почувствует, что вы на него давите. И вся его психофизика будет вам сопротивляться.

Необходимо переформулировать. Сказать то же самое, но другими словами, использовать другие образы. Порой это приходится делать по три-четыре раза. А что делать – работа у нас такая.

Итак, я подхожу и ставлю задачу по-новому, уже с учетом органики Меньшова. Он морщится. Ему понятно, что я делаю. Он ведь сам режиссер! «Постой в сторонке, погляди, – говорит он мне. – Мы сами погоняем сцену, обомнем». Хорошо. Я отхожу в сторону и смотрю.

И тут происходит то, чего я ожидал. «Ход», предложенный мной, оказался очень удобным для Сергея. Он буквально купается в нем – импровизирует, делает неожиданные повороты. Это невероятно смешно, группа покатывается над его репликами. А у Меньшова не идет. Ну не смешно – и все. И он сам это чувствует. И злится. Они проходят сцену раз за разом.

Сергей, как товарищ и партнер Владимира Валентиновича, пытается помочь. Он начинает объяснять Меньшову то, что я говорил в начале репетиции. Владимир Валентинович останавливает его. «Погоди, Серега, здесь где-то был мальчик, который очень точно формулировал», – говорит он.

И я, сорокачетырехлетний мальчик, гордо выступаю вперед. Сцену вы можете увидеть в фильме.

Это могла быть история о том, как меня похвалил великий режиссер. Чем я на самом деле горжусь до сих пор. Но она о другом.

Она о величине личности творца, который переступает через свое самолюбие ради результата. Ради кино, которому он посвятил всю свою жизнь.

О создании атмосферы есть еще одна смешная история. У меня есть привычка после каждого дубля говорить: «Браво!», а потом добавлять: «Дубль!» Все хорошо, люди работали, старались, и что-то у них, безусловно, получилось. Но нужно чуть-чуть исправить. Поэтому снимаем дубль. Кроме всего вышеописанного это веселит группу.

Это была следующая картина с Сергеем Безруковым. Мы снимали в маленьком городке под названием Кунгур. Разумеется, местные журналисты не могли пропустить приезд такой знаменитости и очень просились на площадку. Они скромно сидели за спиной на плейбеке[7], задавали вопросы о том, как и что работает в кино. Я объяснял, Сергей в перерыве дал интервью. Милые молодые люди.

А на следующий день выходит статья о том, что у Безрукова в райдере[8] записано, что режиссер должен кричать «Браво!» после каждого дубля. Ему не хотелось, но он кричал. Иначе его уволят.

Это все, что можно сказать о журналистике. Особенно об околокиношной.

Мы с Сергеем потом долго над этим ржали.

– Это ты говоришь «Браво!» из-за райдера, или действительно неплохо получилось?

«Петушиное слово»

Есть такое понятие в режиссуре. Оно обозначает слово, от которого петух (актер) запоет. Вы должны найти такую формулировку, чтобы актеру захотелось играть. Мы уже говорили о том, что практически вся работа актера лежит в поле эмоций. У режиссера все чуть-чуть по-другому. Анализ исходит от ума, а синтез – от чувств. И одно без другого не работает.

В режиссерской работе совсем немного «магии», того, что не поддается анализу. Но «петушиное слово» – именно из этой категории.

«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…» – писал Тютчев.

Вы никогда не сможете заранее знать, что именно нужно сказать актеру. Что-то делается на опыте, что-то интуитивно. Главное, что нужно знать, – если вы не нашли нужной формулировки и актер не сыграл по верхней планке своих возможностей, то это ваша вина, а не его. Любой, повторяю, любой, даже самый бездарный актер – и это следствие системы Станиславского – может сыграть хотя бы органично. Пусть не великолепно, но, по крайней мере, «не стыдно». И это зависит от вас, от вашей внимательности, от вашей способности почувствовать актера.

Но магия все равно есть.

Я снимал сцену в школьном коридоре. Важную сцену очень важного для меня фильма. Разговор учительницы и подростка. Актеры хорошие, внимательные. Идут именно тем ходом, который я предложил. А не работает! Я вижу двух актеров, которые старательно выполняют задачу режиссера, но не вижу персонажей. Первый дубль, второй, третий…

Здесь нужно сделать отступление. Легенды о требовательных режиссерах, снимающих по двадцать-тридцать дублей одной сцены, – это по большей части именно легенды. Это возможно в экшен-сценах, либо в том случае, когда режиссер перестает пользоваться актерским инструментарием и вытягивает исключительно «животные» реакции. Но относительный объем таких сцен весьма невелик. На самом деле у вас есть два-три, максимум четыре дубля. Все. Потом актеры устанут. Не смогут легко, свежо реагировать. Если они профессионалы, то смогут просто повторять внутренний «рисунок» сцены, но не более.

В общем, после третьего дубля я встаю, иду к актерам, понимая, что следующий дубль – последний. Я уже вижу, что они начинают уставать. В голове пустота.

Я подхожу к ним, что-то говорю и отхожу к плейбеку. Команда «Мотор! Начали!».

И вдруг я понимаю, что случилось чудо. Актеры «ожили», передо мной уже не исполнители роли, а настоящие, живые люди. Я – бог, демиург. Я смог оживить сцену!

Не поверите, но я так и не смог вспомнить, что же я сказал им. Магия.

Как кто-то

Этот прием мне показал мой Мастер, когда я репетировал выпускной спектакль в институте.

Я взял пьесу А. П. Чехова «Свадьба». Там есть эпизод, один из ключевых, в котором жених по фамилии Ять (его играл мой товарищ, ныне известный актер, получивший «Золотую маску», Сергей Погосян) допрашивает будущую тещу о количестве и качестве приданого. Сцена смешная. Сергей – комедийный актер, что называется, от бога. Я – молодой, амбициозный, уверенный в себе режиссер, снимающий самый известный в стране сериал. Что может пойти не