Советский Кеннеди. Загадка по имени Дмитрий Шепилов - Дмитрий Е. Косырев

всесильных политиков за провинность или без таковой? История человечества полна такими примерами. Снимали – и казнили без суда, или ссылали в глушь; но чтобы вот так, год за годом, снова и снова, мелко и не очень мелко, пакостить?

Давайте разберемся, что это за странности такие. Уже сказано в предыдущей главе, что не надо было Шепилову приезжать в Москву и оказываться в первом ряду в театре вместе с Фурцевой, не надо было писать письма Хрущеву или Суслову… Но дело ведь не только в этих пустяках. Были еще причины для этой хрущевской ненависти.

И вот первая из них: дело в полной катастрофе, в которую превратилось правление Никиты Хрущева. И чем хуже шли дела, тем больше людей вспоминало, что вот были такие люди, которые что-то такое говорили, предупреждали же, что неграмотный человек не может править государством, – а ведь оказались правы…

Итак, катастрофа. Это предельно интересная тема, потому что в годы гласности и после таковой, когда советскую историю начали открывать заново, с эпохой Хрущева произошло нечто занятное. И до сих пор вы по большей части прочитаете о полете Гагарина, о расцвете литературы и искусств благодаря плеяде «шестидесятников», в общем – чуть не о золотом веке.

Ахматова как-то заметила: проблема с императором Павлом в том, что историю его правления писали его убийцы. А кто писал историю правления Хрущева? Ответы на эти вопросы есть, если коротко – то горбачевская команда перестройщиков частично состояла из бывших помощников Хрущева. Они и создали тот добродушный образ немного смешного, часто ошибавшегося, но в целом очень даже позитивного правителя. Хрущев у них ненавязчиво оказался предтечей перестройки и как бы почти демократом. Ну, а сменивший его Брежнев получил совсем другие ярлыки, типа возврата сталинизма (в мягкой версии) и прочих ужасов… Перестройка давно позади, но вот этот странный портрет двух эпох таким до сих пор в нашем общественном сознании и сохраняется.

А как было на самом деле? Если совсем кратко подвести итоги хрущевского десятилетия, так, как его воспринимали современники, то получится, наверное, следующее: страна оказалась на грани голода и ядерной войны. Вот такой золотой век. Причем произошло это вовсе не по каким-то объективным обстоятельствам. А чуть не на все сто процентов из-за решений одного, в сущности, человека.

В конце жизни, прежде всего на рубеже 80-х – 90-х годов, Шепилову постоянно приходилось отвечать на вопрос: что в СССР пошло не так, где корни всех бед. Он отвечал, предварительно – если было время на подготовку – готовя краткие шпаргалки для предстоявших лекций. Некоторые, видимо, использовались по нескольку раз.

И вот вам такая шпаргалка о решении Хрущева, последствия которого чувствуются уже в нашу эпоху. Как и все прочие шепиловские бумаги, она здесь цитируется в том виде, какой есть. Судя по нумерации, это четвертая часть какого-то шепиловского выступления. Было оно, исходя из подколотой к записке газетной вырезки, в апреле 1992 года или вскоре после этого.

«О Крыме.

4. Февральские дни 1954 в Кремле были бурными – шли всякие совещания по сельскому хозяйству. На одном из них были:

Хрущев,

Ворошилов,

Полянский,

Я иду.

5. Перерыв. Приподнялись чай пить. И вдруг Хрущев:

“Я думаю, надо Крым отдать Украине”.

Все остолбенели:

А. Крым никогда не входил в состав Украины,

Б. Украинцы никогда не составляли там не только большинства, но и значительной прослойки.

В 1954:

Русских – 67 %,

Украинцев – 26 %.

Все молчат.

В эти дни, вместе с Христом, воскресить бы Хрущева и привезти в:

1. Нагорный Карабах,

2. Грузия,

3. Азербайджан,

4. Молдова-Приднестровье…

И спросить: ну, как? Постепенно слились?

За все годы не было случая передачи целой области…»

Тут записка обрывается.

Как эта проблема оказалась частью лекции: а Шепилов, оказывается, в те дни был депутатом Верховного Совета от Крыма. В том числе от моряков Черноморского флота. И в начале 90-х многие начали интересоваться: а депутата тоже не спросили, передавать или нет? Как видим, и его, даже для порядка, не спросили.

И ведь никто не возражал – кроме Молотова. Который, по мемуарам моего деда (да, там «крымский» эпизод тоже есть, но без учета реалий уже 90-х годов), стоял тогда в дверном проеме и, как бы ни к кому не обращаясь, негромко сказал что-то вроде: решение, конечно, неправильное, однако делать нечего.

Но эта известная сегодня во многих подробностях крымская история тогда выглядела лишь одной из многих частностей хрущевского стиля руководства. При этом считалось, что – да, Хрущев во многих вопросах не разбирается, но как минимум один круг проблем понимает досконально. Вспомним, что «антипартийная группа» планировала назначить его на пост министра сельского хозяйства: уж это-то он знает.

И кто бы мог подумать, что главная, жуткая, необъяснимая даже катастрофа произойдет именно в этой сфере.

Как начиналась сельскохозяйственная политика нового лидера: в неопубликованной главе шепиловских мемуаров («В Германии») рассказывается о том, что свою первую по сути речь в качестве лидера страны в 1954 году в Верховном Совете Хрущев посвятил вопросу не какой-то там высшей политики, а полного обеспечения городов картофелем и овощами.

Далее Шепилов пишет: но через 10 лет, в конце правления (точнее, в 1963-м) урожай картофеля и овощей был ниже 1954-го (приводит цифры по Центральному статистическому управлению) и даже ниже уровня 1940-го. Города заполнили ящики с болгарскими помидорами. СССР стал импортировать картофель из Польши, лук из Индии и Египта…

В той же германской главе Шепилов пишет о том, что 1954 год прошел в сплошных совещаниях по сельскому хозяйству, и везде на них произносились речи Хрущева. Некоторые передовики месяцами не бывали дома, а только заседали. Хрущев требовал затем таких же совещаний от партийных секретарей в областях, краях и ниже – надо доводить до масс идеи центра…

Маленькая, милая шепиловская подробность – как Хрущев говорил на Президиуме после своих речей: ну, вот, скоро мы завалимся хлебом (маслом и т. д.). Надо подумать, куда его девать.

В шепиловском архиве множество материалов по Хрущеву из периодики 80-х – 90-х, в том числе вот эти воспоминания Владимира Мацкевича, министра сельского хозяйства и – в первое время – верного соратника и даже друга Хрущева. Несколько страничек, соединенных скрепкой, откуда – не разобрать, внизу страниц ссылки на то, что за издание, нет. Дата? Похоже, что начало 1990-го, сам Мацкевич умер в 89-м. Заметим, что это воспоминания человека, остававшегося во многих смыслах лояльным Хрущеву даже после того, как тот его выгнал с работы.

Хроника катастрофы, по Мацкевичу, такая: