Былины - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

А он расстёгивал латы его кольчужные,

Он вымал же чинжалищо булатноё,

Он и хочот у старого пороть белы груди,

Он и хочот смотреть да ретиво сердцо.

Ещё тут же старой да казак возмолился:

«Уж ты Спас, ты Спас да многомилослив,

Пресвятая Мати Божья, Богородица!

Я стоял ведь за веру да православную,

Я стоял же за церкви да всё за Божие,

Я стоял же за честные мона´стыри,

Я стерёг-берёг да красен Киев-град, —

А лёжу я тепере да на сырой земли,

Под тема же руками да басурманина,

А гляжу я тепере да во сыру землю».

Ещё тут же старой казак почувствовал, —

Ещё тут же у старого вдвоё силы прибыло,

А он брал же Сокольника во белы руки,

Как вымётывал Сокольника по поднебесью,

Выше лесу его да он стоячего,

Ниже облака его да всё ходячего,

Как вымётывал его, всё подхватывал,

Тут скакал же ему да на белы груди,

Как расстёгивал латы его кольчужные,

Как увидал на ём да крест серебряной,

Имянной его да Ильи Муромца,

Говорил тут старой-от да таково слово:

«Уж ты ой еси, удалой да доброй молодец!

Ты коей же земли да коего городу,

Ты какого отца да коей матери?»

И говорит же Сокольничок таково слово:

«Когда был я у тя да на белых грудях,

Я не спрашивал ни имени, ни вотчины,

Ни отечества я, ни молодечества».

Тут и брал его старой-от да за белы руки,

Поднимал тут его да на резвы ноги,

Целовал его во уста да во сахарные,

Называл его сыном да всё любимыим.

Тут садилися они да на добрых коней,

Тут поехали молодчики ко белу шатру.

Тут стречают-то братья-то его крестовые,

А во‑первых-де, Добрынюшка Микитич млад,

Во-вторых-де, Олёшенька Попович млад.

Тут соходят-то молодцы со добрых коней,

Становили они коней к одному корму,

Ещё сами входили да в тонкой бел шатёр.

Говорит тут старой казак таково слово:

«Уж ты ой еси, удалой да доброй молодец!

Ещё как же те имя, да как те вотчина?»

И говорит тут удалой да доброй молодец,

Ещё стал же молодчик да всё рассказывать:

«От того я от морюшка от синего,

От того я от камешка от Латыря,

Я от той же от бабы да от Златыгорки,

Еще имя мне, вотчина – Сокольничок,

А по чистому полю я наездничок;

А лет мне от роду да всё двенадцатой».

Говорит тут старой он да таково слово:

«Уж ты ой еси, удалой да доброй молодец!

Поезжай-ка ко морюшку ко синему,

Ко тому же ко камешку ко Латырю,

Да ко той же ко бабы да ко Златыгорке,

Да ко той же ко маменьке родимое, —

Подрасти-кося лет ещё двенадцать ты,

Тогда и будёшь по полю поляковать».

Ещё тут же молодчику не понравилось,

Выходил же Сокольничок из бела шатра,

Да скакал-де Сокольничок на добра коня,

Поскакал-де Сокольничок ко синю морю,

Как поехал он к маменьке родимое.

Приезжаёт тут к маменьке родимое,

Да стречает его маменька родимая,

Он и слова со матерью не молвил же,

Он взял же копейцо да всё булатноё,

Он сколол же маменьку родимую.

Ещё тут же Златыгорке славы поют.

Тут скакал же Сокольничок на добра коня,

Как поехал Сокольничок ко белу шатру,

Ещё хочот сколоть да Илью Муромца.

Подъезжаёт Сокольничок ко белу шатру,

Ещё в эту ведь пору да и во то время,

После же той же ведь битвы да всё великоей

Приуснули тут да добры молодцы

Как крепким они сном да богатырскиим,

Как не слышали потопу лошадиного.

Как соскакивал Сокольничок со добра коня,

Сомутились у Сокольника очи ясные,

Расходились у Сокольника руки белые,

Ещё брал же Сокольничок востро копьё,

Ещё хочот сколоть да Илью Муромца,

Ещё прямо направил да в ретиво сердцо.

На груди у Ильи да был имянной крест,

И из чистого он был как золота,

Не велик и не мал – да ровно три пуда.

А как попало копейцо да в имянной-от крест,

Скользёнуло оно да во сыру землю,

Как ушло оно в землю да всё во пять сажон.

Ото сну ле тут старой он да пробужается,

Как с великой передряги да просыпается,

Как увидел Сокольника очи ясные,

Как не мог же Сокольничок-то справиться.

Как схватил же Сокольника в руки белые,

А как вымётывал Сокольника по поднебесью,

Выше лесу его нонче стоячего,

Ниже облака его да всё ходячего,

А как вымётывал его, да не подхватывал,

И упал же Сокольничок на сыру землю,

Как едва же Сокольничок едва дыхат.

Тут скакал-де старой казак на белы груди,

Как расстёгивал латы его кольчужные,

Ещё взял же чинжалищо булатноё,

Распорол же Сокольничку белы груди,

Расколол у Сокольника ретиво сердцо.

Ещё тут же Сокольничку славы поют.

Бой Добрыни с Ильёй Муромцем

Ай во том во городи во Рязанюшки,

Доселева Рязань-то слободой слыла,

Нонече Рязань-то словё городом.

В той-то Рязанушки во городи

Жил-был Микитушка Романович.

Живучи´сь, братцы, Микитушка соста´рилсе,

Состарилсе Микитушка, сам представилсе.

Ище жил-то Микита шестьдесят годов,

Снёс де Микита шестьдесят боёв,

Ишше срывосних, урывосних цисла-сме´ту нет.

Оставалась у Микиты любима´ семья,

Ай люби´ма семья-та – молода жена,

Молодыя Омельфа Тимофеевна;

Оставалось у Микиты чадо милое,

Милоё чадышко любимое,

Молодыя Добрынюшка Никитиць сын.

Осталсе Добрыня не на во´зрости,

Ка-быть ясной-от сокол не на во´злети,

И осталсе Добрынюшка пяти-шти лет.

Да возрос де Добрыня-та двенадцеть лет.

Изучилсе Добрынюшка вострой грамоте,

Научилсе Добрынюшка да боротисе,

Ишшо мастёр Микитич а круто´й метать.

На белы-ти