Египетский дом - Алла Дубровская

ко мне на работу Джун в «Гугле» восхищало все. По–моему, она даже немного завидовала, и я с облегчением вздохнула, узнав, что ее снова взяли в Ситибанк. А мне удалось–таки оторваться от «Пушера» и перейти в группу к Юльке, правда, тоже даблкликовскую, но работающую над переходным проектом. Не зря я учила яву, пригодилось и знание нашей старой базы данных. Вообще–то русских в «Гугле» много, но это в основном ребята, получившие образование в Америке, второе поколение эмиграции, как и сам Брин. Юлька тоже была из таких. Она закончила Колумбию, была умницей, к тому же еще и красавицей. Я ею восхищалась. Для тех, кто не знает, скажу: это большое счастье – работать с умным менеджером. После Фрэна мне не особенно везло, но с Юлькой я сработалась прекрасно. Остальными коллегами были индусы–консультанты из все той же «Сайбейдж». «Гугл» решил коней на переправе не менять, да и школа программирования в Индии сложилась довольно сильная, так что кодировали они неплохо. Вообще индусов в «Гугле» было настолько много, что в кафетериях, а их уже наоткрывалось несколько штук, процветала восточная кухня, где готовили обученные кулинарным тонкостям индийских приправ повара. Мало этого, раз в полгода Юлька водила нас в индийский ресторан, за счет «Гугла», конечно. Для меня же их еда была сущим наказанием. Приходилось вежливо улыбаться и выбирать из меню что–нибудь «не очень острое». Помню, однажды нашелся только салат из зеленого горошка. Сразу скажу, миф о какой–то древней восточной духовности у меня рассеялся довольно быстро. Кажется, мама и то знала больше про Джидду Кришнамурти и Ошо. Читали мои коллеги исключительно профессиональную литературу, если читали вообще, дальше Эмпайр–стэйт–билдинг и Статуи Свободы их интересы не распространялись. Они покорно, без всякого желания, повиновались героическим усилиям Юльки приобщить их к плодам западной культуры. От посещения музеев отлынивали, экскурсии по городу игнорировали. Зато были дружны и как–то по–семейному спаяны между собой. Про индийские семьи я уже была немного наслышана раньше. Там у них по сей день невест и женихов выбирают родители. Удивительно, но я ничего не знаю про разводы, кажется, их не бывает. Все четыре индуса из моей команды привезли жен с детьми и сняли квартиры в одном доме. Ни одна жена не изъявляла желания работать, хотя все были с высшим образованием. Мужчина, по их представлениям, должен добывать пропитание, а женщина – хранить домашний очаг. Мне это казалось диким. Юлька с тремя детьми и мужем, которым она крутила как хотела, была гораздо ближе. Когда она все успевала, не понимаю.

Иногда рабочая рутина прерывалась чрезвычайными происшествиями. Кто–то хакнул наши сервера, пытаясь через них пробраться в базу данных. Аврал длился пару недель. Пока где–то выясняли, как произошел прорыв, мы заменили все тридцать продакшн–серверов. Вспомнились былые дни в «Дабл-Клике», когда приходилось работать ночами. Вообще охота на «Гугл» велась постоянно. В Китае местные умельцы взломали гугловскую почту, проникнув в почтовый ящик какого–то знаменитого диссидента. Брин и Пэйдж пригрозили уйти из Китая в случае продолжения атак на демократию. Я гордо поведала маме о принципиальности нашего бывшего соотечественника. А где–то вскоре после этого пришла еще одна новость: наш проект, вернее, его вторая часть, на которую мы все рассчитывали, получил… Китай. Вот тебе и на! Выходит, демократия отдыхает, когда речь идет о деньгах. Перспектива перехода всей нашей группы в «Гугл» накрылась, как сказала Юлька, медным тазом. Она еще немного повозилась с нами, а потом бросила, перейдя на новый проект, не имеющий ничего общего с тем, что делала раньше. Потом ушел Фрэн. Зато осталась Апарна, ставшая большой гугловской шишкой. Это означало только одно: наши дни сочтены, ей всегда было наплевать на людей. Новая труба звала ее на необъятные рекламные просторы, теперь уже на смартфонах. Такой технологии у «ДаблКлика» не было. Не то чтобы я сидела в своем углу под деревом, не пытаясь прорваться в другой проект. Можно было вполне вписаться в две гугловские группы, менеджеры которых обращались к Апарне за разрешением на мой перевод и получили от нее отказ. Если честно, я была шокирована, узнав причину. С моим переводом отдел, который возглавляла Апарна, терял рабочее место, а с моим увольнением это место сохранялось. Так что там у медведя на бляхе написано–то было? «Не будь злым»? И к чему такие заявления, когда из «Гугла» вышвыривают точно так же, как из любой другой корпорации, но горькую пилюлю подслащивают конфеткой, давая дополнительные два месяца на поиски позиции внутри компании. Мама советовала жаловаться на Апарну, а я решила тихо приготовиться к увольнению, заранее зная, что перевода не получу в любом случае. «Это несправедливо», – сочувственно шептали индусы, которым до меня не было ни малейшего дела, как и моему менеджеру. Они уже получили назначения в другие компании и, разыскивая что–то на картах «Гугла», ворковали на своем языке. Почему–то утешало то, что надменные гугловские мальчики планировали перемолоть нашу технологию за два года, а дело растянулось на восемь лет. Видать, не все было у нас просто. Пришлось им повозиться.

Ну что ж, пора остановить playback. Тогда снова первое сентября, идет дождь, на который я смотрю с доставшегося напоследок места у окна. Утешительный приз: всегда завораживающий вид на Манхэттен. Делать нечего, работа закончена. Апарна старается быстро исчезнуть, завидев меня в коридоре. Зря. Я совершенно ничего не собираюсь выяснять в оставшиеся две недели. Индусы что–то спрашивают про штат Аризона. Это неизвестная мне Америка, но я говорю какие–то ничего не значащие слова. И тут звонит Джун: «Полетели на Арубу». Почему бы и нет? Четыре дня в раю.

Аруба, точечка на карте, обдала влажным жарким ветром сразу при выходе из самолета. Четыре часа перелета, и больше нет ни Манхэттена, ни Бронкса. Пока летели, я все пыталась потихоньку выведать у Джун, с чего это она сорвалась отдыхать в такое неподходящее время. Ее скуластое лицо оставалось непроницаемым. Устала, говорит. Пошли все… Не зря я ее русскому языку учила.

– Пусть будет только океан и пляж с белым песочком.

Я не против, к тому же в пятизвездочном отеле на берегу. Утром вода бирюзовая и теплая. Заняли топчанчики. Чтобы не обгореть, санскринами намазались. Лежим. Девушки в фартучках коктейли разносят, рядом молодые люди перекидывают мяч через сетку. Все какие–то низкорослые и упитанные. Джун, говорю, тебе хоть один юноша приглянулся? Джун очки черные на макушку сдвинула и ротик презрительно сжала. Нет. Поплавали. Вода волшебная. Прошли по берегу. Насобирали оценивающие мужские взгляды и