Трансатлантическая кошка - Екатерина Паршукова

– Серьёзно. С меня всю дорогу сваливалась Кошка. Помнишь, я её искала по всему самолёту, в каждой гостинице. Мне кажется, она понравилась океану, поэтому он нас и не отпустил. Мы гости здесь – в этом небе, на этой земле. Гости, а не принесли ничего в дар хозяевам. Надо отдать ему эту жертву. Поблагодарить за то, что мы живы. И вообще за то, что все было так офигенно. Мы же все-таки его перелетели. Два раза. Как психолог тебе говорю, необходимо какое-то завершающее действие. В конце концов, я просто маленькая глупая женщина и имею право верить во всякую фигню!

– Ну как скажешь. К океану – так к океану. Жертву – так жертву. Пошли его искать, твой океан.

– Спасибо. На самом деле, я просто не смогу сейчас уснуть. Надо хоть немного пройти ногами.

– Да, я понимаю.

Мы вышли из отеля и прошли вдоль забора туда, где предположительно в темноте прятался берег. Ветер трепал волосы и воротники курток, но почему-то я совершенно не чувствовала холода. Мы нашли одно место, где обочина дороги подходила почти к самой воде, и там было немного света от фонарей. Я забралась на какой-то камень-валун, сняла кулончик с Кошкой, размахнулась и со всей силы кинула его в воду. В этот момент облака над головой разошлись и показали нам звёзды. Звук падения утонул в шуме волн и ветра, но это было неважно. Я знала, что океан принял подарок. И что это был именно подарок, а не жертва, потому что я ничего не просила – я просто выказывала уважение и благодарила его за то, что он есть. Волна стукнулась о камни, разбилась на мелкие брызги, и капли воды попали мне на лицо, ласковыми прикосновениями охлаждая горящую кожу…

http://transatlantic.free-sky.ru/part20.html

Еще одна попытка

Утром мы поползли к самолёту. Сложно было назвать это перемещение ходьбой. Тело было тяжёлым, пальцы на руках отекли и плохо слушались. Общая усталость давала о себе знать, несмотря на то что мы позволили себе проспать столько, сколько захочется, не вскакивая по будильнику.

Малыш стоял на краю асфальтовой стоянки там, где мы его оставили, и смущённо поглядывал на нас воздухозаборниками на капоте. Я похлопала его ладонью по коку винта:

– Ну что, стыдно тебе, дружочек? Ладно, не переживай. С кем не бывает. Сейчас дядя Илья тебя посмотрит, полечит, и всё будет хорошо.

Пару часов Илья пропадал под капотом, потом вынырнул, включил питание, выключил:

– Ты не поверишь, но всё работает.

– И что это было?

– Похоже, обогрев ПВД. Хреновая проводка, перегрелся и перегрел всё вокруг себя, в результате чего приборы двигателя тоже отключились. Помнишь, мы выключили его, и запах сразу уменьшился?

– Но мы же включали его и раньше, и всё было в порядке.

– Мы не включали его так надолго.

– И никто до нас не включал?

– А зачем? Вспомни, что самолёт строился для сухого жаркого климата. Думаю, обогрев сюда воткнули только потому, что так положено. Никто не предполагал, что этот самолёт запихнут в облака в начале весны в суровом норвежском небе.

– А с шасси что?

– Не знаю. Давление в системе в норме. В любом случае, здесь мы ничего с ним сделать не можем. Долетим до Таллина, там вывесим на подъёмниках и погоняем.

– Давай тогда до Таллина не будем их убирать, пожалуйста.

– Тогда нам придётся закрылки выпустить и тошнить весь день со скоростью черепахи.

– Вот правда, лучше лишних три часа изображать из себя черепах, чем метаться потом над Таллином в попытках выбросить копыта. Мы столько уже пролетели – осталось всего ничего.

– Тогда нам не хватит топлива, придётся подсаживаться. Можно, конечно, в Швеции подсесть. Давай глянем аэродромы.

Мы нашли один очень пристойный аэродром по дороге. Илья позвонил по указанному в справочнике номеру и выяснил, что нас там с удовольствием встретят и заправят.

– Ну что, полетели?

– Полетели.

Я подошла к самолёту и постояла немного у крыла. Оказывается, не так просто было на следующий день сесть в машину, которая вчера тебя чуть не убила. Как будто перед крылом поставили прозрачный, легкий, еле заметный, но ощутимый барьер. И мне пришлось немного напрячься, чтобы его порвать и посадить свою попу в кресло.

Взлетели с закрылками, да так и оставили их в положении на десять градусов. Под самолётом непривычно медленно ползла земля. До середины маршрута летела я, потом попросила Илью взять ненадолго, чтобы передохнуть. Что-то я быстро уставала, хотя летели вроде невысоко. Глаза лениво скользили по приборам и лампочкам. Что-то привлекло моё внимание, но я никак не могла понять, что именно. Опустила глаза вниз – вот оно:

– Хьюстон, – обречённо начала я,…

– Ну что опять? – простонал Илюха.

– Посмотри на датчик СО. Он чёрный, как жопа зебры.

– Ну ёпрст.., прошипел Илья, – ниши шасси.

– Что «ниши шасси»?

– У нас шасси выпущены, ниши открыты. Сквозь них выхлоп затягивает в салон. Я ещё удивился, что это так воняло на взлёте.

– Класс. А мы все отверстия, из которых могло дуть, заклеили ещё в Портленде, конечно.

– Очень тщательно заклеили, – едко заметил Илья, – я старался. Давай открывать всю вентиляцию, что у нас есть. И вытащи кислородные маски.

Мы открыли всё, что можно открыть, включили обдув стекла. Через какое-то время датчик позеленел. Кабина постепенно проветривалась.

– Когда сядем, надо будет отодрать хотя бы часть прокладок и скотча.

Солнечная Швеция приняла нас на свою землю. Пока Илья заправлял самолёт, я отдирала весь скотч, который нашла снаружи.

– Ну вот. Так должно быть посвежее.

– И холоднее, – хмыкнул Илья, – Ты как хочешь, а я полечу в гидрокостюме. Просто для тепла.

– Я тоже. Должна же быть от него хоть какая-то польза.

Мы взлетели. Солнце садилось. Где-то над Финляндией в районе Котки на нас обрушилась полная темнота. Редкие огни на земле, проглядывающие иногда сквозь тонкий слой облаков, напоминали, что вокруг ещё не совсем космос. Мы подлетели к Таллину и запросили заход. Внезапно диспетчер повёл нас противоположным кругом, и мы оказались прямо над центром Таллина. С моей стороны как на ладони был виден весь исторический центр города – вся крепость, подсвеченная тёплым светом фонарей. Я прилипла носом к стеклу фонаря.

– Давай управление, – тихонько сказал Илья, – не пробуй фотографировать, все равно твой телефон не возьмёт. Просто полюбуйся.

Я смотрела на любимый город и беззвучно стонала от восторга. Ничего красивее до этого момента в своей жизни я не видела. Несколько десятков секунд чистого экстаза, в котором слились все перелёты, все люди, встреченные по пути, все горы, скалы и ледники, невероятные фьорды и густые сосновые леса, вся усталость, весь опыт, приобретённый по пути, и моя совершенно нерациональная и неистребимая вера в чудо, которое мне сейчас подарили как награду. Лучшую награду в конце путешествия.

Мы сели, съехали с полосы на мокрый асфальт:

– Смотри-ка, здесь недавно дождь был. А сейчас ясное небо.

К нам подъехал микроавтобус, за рулём которого была уже знакомая нам сотрудница аэропорта. Рядом с ней сидел Андрей.

– Андрюха! Мы долетели. Представляешь, мы все-таки долетели!

– Молодцы! – Андрей улыбался всем собою и хлопал нас по плечам. – Давайте поставим самолёт, оформим документы – и домой. У меня припасена отличнейшая бутылка виски – как раз на такой случай.

Автобусик довез нас до терминала. Когда мы вышли из здания и подошли к машине Андрея, пошёл дождь.

– Вы не поверите, – усмехнулся Андрей, – здесь полдня шёл дождь. Я ещё думал, что вам всё-таки придется либо протыкать слой, либо между кучёвкой заходить. А минут за пятнадцать до вашего прилёта лить перестало и облака вдруг разошлись. Вы и сами видели. А теперь вот опять.

– Вот! Вот она волшебная сила подарка океану, – радостно подпрыгнула я.

– Какого подарка? – удивился Андрей.

– Я подарила океану свою