Все под контролем - Том Саттерли

К югу от места нашей ночевки и перед тем, как повернуть на запад к отелю «Олимпик», я заметил пролетающий над головой боевой вертолет «Апач». Я знал, что он должен был выпустить ракеты по остаткам «Черного ястреба», чтобы сомалийцы не смогли извлечь из него ничего полезного.

Я остановился и повернулся. Мне хотелось посмотреть, как «Апач» работает с ракетами и на тот огромный огненный шар, разлетавшийся от того места, где мы провели ночь, борясь за свою жизнь. Мы сказали сомалийской семье оставаться внутри и подальше от места крушения именно по этой причине, но это оказалось ненужным предупреждением. По какой-то причине «Апач» так и не выстрелил.

Разочарованный, я обернулся, чтобы посмотреть, не наблюдает ли за нами кто-нибудь еще, но обнаружил, что остался совершенно один — все остальные ушли.

Сразу же началась паника. Я оказался один в окружении сотен людей, которые хотели меня убить. Мой разум затуманился от недосыпания, обезвоживания и страха, я размышлял, что делать, как вдруг меня схватили сзади и затащили в узкий переулок. Почти в то же самое время через пространство, где я стоял, пронеслась граната от РПГ и взорвалась у стены.

Не имея ни малейшего представления о том, что произошло, и кто меня схватил, я не сразу смог прийти в себя. Затем я увидел лицо медика Курта С., который в последний момент втащил меня в безопасное место. Видел ли он, что в меня стреляют из РПГ, или просто уводил с улицы ошеломленного солдата, я так и не узнал, но он спас мне жизнь и за свои старания получил несколько осколков в ухо.

Вернувшись к остальным войскам, мы добрались до отеля «Олимпик» и снова повернули на юг, продолжая пробиваться вперед. Двигаясь по улице, я наткнулся на сгоревший корпус «Хамви» — в него попали из РПГ, и пламя было достаточно жарким, чтобы выжечь внутренности. Я узнал в нем машину нашей группы, который вел Тим «Гриз» Мартин. Я поинтересовался, все ли в порядке с моим товарищем, но времени останавливаться не было.

Спустя, казалось, целую вечность, мы прибыли туда, где нас ожидали другие бронетранспортеры, «Хаммеры» 10-й горной дивизии и танки. Последние вели огонь во все стороны, как и стрелки в башенках бронетранспортеров и «Хаммеров». Это был жестокий хаос, который, однако, очень приветствовался, поскольку сдерживал сомалийцев.

Джейк, Джейсон, еще один оператор Подразделения, медик, который спас меня, и я были направлены в один из «Хаммеров». У него не было брони, даже мешков с песком и фанеры для дополнительной защиты, но все же это было лучше, чем идти пешком.

Находясь под огнем из близлежащих зданий и дворов, стрелок нашего «Хамви» был слишком напуган, чтобы поднять голову и посмотреть, куда он стреляет, но это не помешало ему выпустить полдюжины пуль из своего пулемета калибра 7,62-мм. Тяжелые пули вонзились в близлежащий мусорный контейнер и едва не задели командира группы «F».

Разозлившись на малодушие пулеметчика, которая едва не привела к катастрофическим последствиям, я треснул его по затылку.

— Либо поднимайся и стреляй правильно, либо не стреляй вообще!

Это, похоже, побудило стрелка начать делать свою работу как следует, потому что он поднялся и начал целиться.

Когда машины начали выкатываться из осиного гнезда, их продолжали обстреливать на каждом перекрестке и, казалось, из каждого окна, дверного проема и с крыши. Я с ужасом наблюдал, как на уровне лица в «пулестойких» окнах появляется паутина трещин от попаданий, и задавался вопросом, сколько еще попаданий мы сможем выдержать, прежде чем стекло рассыплется.

*****

В то же самое время все, кто еще был на это способен, стреляли из окон и через открытую заднюю дверь. Мы стреляли независимо от того, видели мы цель или нет. Бой в городской местности был опасен даже при самых благоприятных обстоятельствах; из-за эха и рикошетов практически невозможно прикрыть каждую потенциальную угрозу или даже определить, откуда стреляют, а в данном случае выстрелы все равно шли со всех сторон.

К тому же в этой свалке, гражданские лица смешивались с боевиками. Это был полный хаос. Все, что мы могли сделать, пробиваясь по улицам Могадишо, — это вести огонь на подавление во всех направлениях, чтобы противник не чувствовал себя в достаточной безопасности и не выставлял себя напоказ, чтобы иметь возможность стрелять более точно.

Через несколько кварталов после начала эвакуации «Хаммеры» подъехали к перекрестку, где дорога была перекрыта горящими шинами. Над заграждениями работали безоружные сомалийцы; они знали об американских правилах ведения боя и были уверены, что в них не будут стрелять. Тем временем их товарищи, вооруженные АК-47 и РПГ, вели огонь издалека.

Водитель «Хаммера» начал снижать скорость.

— Не останавливайся и не сворачивай! — крикнул я, перекрывая грохот летящих над головой гранат, разрывающихся у зданий и звон пуль, попадающих в машину. Теперь я знал, что означают шины, которые я раньше видел с воздуха, — люди возле заграждений пытаются загнать нас в ловушки.

Водитель нажал на педаль газа, и все две с половиной тонны «Хаммера» врезались в баррикаду, разбрасывая горящие шины и удивленных сомалийцев. Подобное повторилось еще несколько раз, пока мы ехали по дороге, а враг продолжал пытаться заманить нас в смертельные ловушки. Каждая стена каждого здания песочного цвета была испещрена пулями и выстрелами из РПГ, к обычному прогорклому воздуху Могадишо примешивался едкий запах горящей резины.

Где-то на обратном пути «Хаммер», в котором я ехал, отделился от остальных, но все, что нас оставалось делать, — это двигаться дальше.

Тем временем его пассажиры продолжали стрелять в любого появившегося сомалийца. Некоторые из боевиков, приближаясь, клали оружие на землю и притворялись мирными жителями, но затем снова поднимали его и начинали стрелять, когда американцы подходили близко. Поэтому мы быстро распознали эту уловку и обращались с каждым, кто ее использовал, как с представлявшим для нас потенциальную угрозу.

Спустя, казалось, целую вечность, когда мы пересекали широкий бульвар, звуки автоматных выстрелов и гранат стали раздаваться все дальше. В этот момент мой друг Джейк крикнул мне, чтобы я прекратил стрельбу. Мы только что проехали улицу 21-го октября, где проходила демаркационная линия между кланом Айдида, с которым мы сражались, и дружественным кланом.

Измотанный и работающий на чистом адреналине, я не сразу понял, что сомалийцы, которых я сейчас видел, не носят оружия и в нас не стреляют. На самом деле они выглядели так, будто только что выползли из постели, растерянные и измотанные после ночи,