Генрих Ягода. Генеральный комиссар государственной безопасности - Леонид Михайлович Млечин

появилось новое подразделение – Иностранный отдел. В разработанной для ИНО инструкции говорилось, что в каждой стране, где откроется дипломатическое или торговое представительство Советской России, будет создана и резидентура разведки. Причем разведчики займут официальное положение в представительстве, но только главу миссии поставят в известность, кто из его подчиненных на самом деле резидент.

После окончания Гражданской войны у чекистов появились новые заботы и новые интересы. На очереди – мировая революция. В политбюро хотели знать, что происходит в других странах: не готовятся ли они напасть на Россию и не созрели ли для народного восстания?

20 декабря 1920 года Дзержинский подписал знаменитый приказ № 169:

«1. Иностранный отдел Особого Отдела ВЧК расформировать и организовать Иностранный Отдел ВЧК.

2. Всех сотрудников, инвентарь и дела Иностранному Отделу 00 ВЧК передать в распоряжение вновь организуемого Иностранного отдела ВЧК.

3. Иностранный Отдел ВЧК подчинить Начальнику Особотдела тов. Менжинскому».

Так появилась внешняя разведка, но пока что она оставалась под контролем особистов, Менжинского и Ягоды.

Чекисты считали первейшим долгом присматривать за дипломатами. 26 марта 1921 года провели совещание о работе наркомата иностранных дел. Присутствовали: Менжинский и Ягода, а также первый начальник Иностранного отдела ВЧК Яков Христофорович Давыдов, особоуполномоченный Особого отдела Соломон Григорьевич Могилевский (он вскоре станет руководителем внешней разведки), управляющий делами наркомата иностранных дел Павел Петрович Горбунов и Рубен Павлович Катанян.

На следующий год Рубен Катанян отправится генеральным консулом в Берлин, а когда вернется, его сделают помощником прокурора РСФСР и заведующим подотделом надзора за органами следствия и дознания ОГПУ. И он много лет будет в прокуратуре присматривать за специальными делами, то есть за работой госбезопасности.

Совещание пришло к выводу:

«Признать необходимым образование комиссии по обследованию постановки дела в НКИД в числе 5 человек, назначенной ЦК РКП. Просить тов. Дзержинского провести через ЦК РКП образование этой комиссии.

Образовать комиссию в составе т.т. Давыдова, Могилевского и Ягоды для разработки плана работ комиссии по НКИД в трехдневный срок».

Иначе говоря, чекисты просили доверить им проверку дипломатов. И проверяли. И докладывали, кого можно выпускать за границу, а кого нельзя – сбегут! Исходили, видимо, из того, что советский человек при первой же возможности убежит от советской власти… Поэтому разрешение поехать за границу стало признаком высшего доверия.

18 июня 1922 года Ягода обратился к Сталину:

«Прилагая при сем список едущих в составе делегации на Гаагскую конференцию, ГПУ не может не обратить внимания на нижеследующее: из тринадцати сотрудников делегации шесть беспартийных, двое сомнительных коммунистов, а именно: Б.Е. Штейн – член РКП с 1921 года (бывший меньшевик, переведенный при очистке партии в кандидаты), занимает должность генерального секретаря делегации; И.М. Майский – член РКП с 1921 года (бывший меньшевик и колчаковский министр), и только четыре члена партии, не вызывающих никаких сомнений.

Указанный состав делегации, с точки зрения разведки, представляет собой среду, чрезвычайно облегчающую проникновение враждебного РСФСР шпионажа в состав делегации, не представляя в то же время достаточных опорных пунктов для установления нашей разведки».

Среди тех, кого Ягода не хотел пускать за границу, два будущих посла, которые войдут в историю отечественной дипломатии, – Борис Ефимович Штейн и Иван Михайлович Майский. Штейн в 1930-е годы представлял страну в Финляндии и фашистской Италии, потом преподавал в Высшей дипломатической школе. Майский работал в Японии, Финляндии, десять с лишним лет являлся полпредом в Англии, затем его назначили заместителем наркома иностранных дел.

Здание наркомата иностранных дел на Кузнецком мосту находилось рядом с ведомством госбезопасности. Дипломаты именовали чекистов соседями. Это укоренилось. И в центральном аппарате МИД, и в любом посольстве разведчиков называли соседями. Но отношения между ними соседскими не назовешь.

Советской дипломатией 12 лет руководил родовитый дворянин Георгий Васильевич Чичерин. Он стал вторым после Троцкого наркомом иностранных дел и первым профессионалом на этом посту. Идеалист, глубоко преданный делу, он был трагической фигурой, не приспособленной для советской жизни.

Георгий Васильевич прекрасно знал Европу, говорил на основных европейских языках и уже в солидном возрасте приступил к изучению древнееврейского и арабского языков. У него имелся опыт работы в царском министерстве иностранных дел.

Но среди старых большевиков его назначение вызвало недовольство – члены первого состава Совнаркома были людьми с большим партийным весом, а Чичерина в партии мало знали. Партийная верхушка так и не избавилась от пренебрежительного и высокомерного отношения к Чичерину.

Сквер на улице Воровского. В центре – здание Народного комиссариата иностранных дел. Москва. 1928–1935. [РГАКФД]

Здание наркомата иностранных дел на Кузнецком мосту находилось рядом с ведомством госбезопасности.

Дипломаты именовали чекистов «соседями»

Двенадцать лет советской дипломатией руководил родовитый дворянин Георгий Чичерин. Он вел бесконечные споры с чекистами Ягоды

Х.Г. Раковский и ГВ. Чичерин. [РГАСПИ]

Георгий Васильевич здраво судил о происходящем, но прислушивались к его мнению не всегда. С Лубянкой нарком Чичерин находился в состоянии постоянного конфликта. Поначалу были те, кто его поддерживал.

В октябре 1921 года нарком по иностранным делам пожаловался на необоснованный арест важного немецкого гостя. Чичерина поддержал влиятельный в ту пору Троцкий, и политбюро постановило: «Строжайше наказать тех ответственных чекистов, которые помимо т. Чичерина произвели обыск и арест».

23 октября 1923 года он обратился к Ленину:

«Многоуважаемый Владимир Ильич!

Поддержка хороших отношений с Турцией положительно невозможна, пока продолжаются нынешние действия особых отделов и вообще чекистов на Черноморском побережье. С Америкой, Германией и Персией уже возник из-за этого ряд конфликтов… Третьего августа в Армавире агенты ВЧК арестовали дипломатического курьера турецкого посольства Феридун-бея и вскрыли печати его дипломатических вализ, причем обращались с ним самым недопустимым образом. Еще худшему обращению подвергся ранее там же сотрудник турецкого посольства Иззет-Измет.

Я официально писал об этом в ВЧК, много раз говорил об этом с тов. Давтяном, но до сих пор не получено никакого ответа. Тамошние органы ЧК, по-видимому, не обращают никакого внимания на Центр и даже не удостаивают его ответа. ВЧК даже не известила меня о дальнейшем ходе этого дела.

С Германией уже был у нас крупный скандал вследствие обыска, произведенного насильственным образом Новороссийским особым отделом в море на германском судне, с которого наши чекисты вопреки протесту немцев сняли некоторых пассажиров. Правительству пришлось извиняться перед Германией, к чему тамошние чекисты совершенно равнодушны…

Со стороны турок ко мне все время поступают жалобы на беспардонное хозяйничанье особых отделов и вообще чекистов в Туапсе, на обыски военных судов, стрельбу в турецкие суда и самое недопустимое отношение