Корея. Власть, идеология, культура - Константин Валерианович Асмолов

Главным минусом командно-административной системы является ее слабая способность оперативно реагировать на нестандартные изменения ситуации, связанные с необходимостью проявить индивидуальную инициативу. Система действует быстро только сверху вниз. Темп карьерного роста в ней ограничен, вследствие чего на руководящих постах оказываются люди старшего возраста, привыкшие мыслить шаблонами прошлого. Если общество не подвержено резким переменам, такая система усиливает его стабильность, однако современный темп развития как бы «опередил» скорость смены поколений управленцев, что в сочетании с закрытой моделью системы может спровоцировать стратегическое отставание.

С командно-административной системой нередко связывают развитие протекционизма и коррупции, однако они не являются ее структурным следствием. Более того, развитие этих социальных зол нередко происходит на фоне ослабления хватки системы, когда идея о приоритете интересов государства над приоритетами отдельного человека уходит на второй план и наблюдается определенное перерождение кадров.

Можно сказать, что корейский вариант административной системы рассчитан или на спокойное функционирование в рамках традиционного общества с доминирующей конфуцианской системой ценностей, или на форсированный вывод страны из кризиса, с которым связано вынужденное ограничение свободы.

Однако при изменении господствующего типа общественной ментальности и темпов развития общества работоспособность системы снижается, и она нуждается в перестройке: традиционная модель действительно не рассчитана на более быстрый бег времени и смену обстановки, характерную для «эпохи глобализации» и постоянно появляющихся инноваций, на которые надо быстро и оперативно реагировать.

Решение кадрового вопроса и мероприятия по оздоровлению административной системы на Севере

Мир меняется, и автору на самом деле трудно сказать, в какой мере сегодня идеальный вариант командно-административной системы существует даже в Северной Корее: понятно, что чрезвычайная ситуация требует чрезвычайных мер управления, и это одна из причин, благодаря которой административная система Севера по-прежнему в целом соответствует большинству указанных выше критериев. Но даже там предпринимались попытки что-то поменять.

Еще Ким Ир Сен неоднократно критиковал местничество и протекционизм, и из этого можно сделать вывод, что подобные явления были ранее распространены и в Северной Корее. Понятно, что такая критика может не говорить о масштабах этого социального зла, однако тот факт, что власти считали его имеющийся уровень проблемой, говорит о многом.

Ким Чен Ир хорошо видел недостатки системы и в узком кругу критиковал их весьма жестко, однако обстоятельства «Трудного похода» по-прежнему требовали чрезвычайных мер. Тем не менее известно о его статье начала 1990-х, в которой, с одной стороны, подчеркивается необходимость централизованного планирования экономики и партийного контроля, с другой – «командно-административная система» критикуется как пережиток прошлого.

Уже с конца 1980-х гг. власть заострила внимание на установлении «правильных методов и стилей работы». Как говорил сам Ким Чен Ир: «Те, кто чувствует разочарование оттого, что его родина является отсталой страной, или изменяют находящейся в опасности родине-матери, бросаясь спасать лишь собственную шкуру, являются людьми без совести». В другой работе он довольно откровенно писал, что если методы работы и стиль руководителя неудовлетворительны, то, какой бы правильной ни была политика партии, она не получит поддержку народа и, следовательно, не сможет последовательно претворяться в жизнь.

Но особенно интересна в этом контексте беседа Ким Чен Ира с представителями Чхонрёна 25 апреля 1998 г., которая была тайно записана на магнитофон. В 2003 г. расшифровка этой записи появилась даже в русскоязычных южнокорейских СМИ. Из текста ясно, что Ким Чен Ир хорошо знает ситуацию внутри страны и понимает, что эта страна меняется, причем многие высказывания Ким Чен Ира шокирующе откровенны. Он признает, что в стране существует развитая коррупция, на руководящих постах хватает некомпетентных работников. Затрагивая проблему кадров, Ким Чен Ир критиковал их некомпетентность и слабую подготовку: «…выпускников, хотя у них почти нет практического опыта, назначают в партийные органы и министерства… У нас хватает дураков на руководящих постах, которые не имеют ни малейшего понятия о том, как заставить нашу экономику работать…»

Противоядие от этого Ким Чен Ир видел во введении системы квалификационных экзаменов, подготовке кадров за границей (здесь он с похвалой отзывался о Дэн Сяопине, который посылал молодых китайцев учиться за рубеж) и привлечении представителей корейской диаспоры, обладающих соответствующими навыками.

Что же касается собственно кадровых подвижек, то они были достаточно осторожны. Расчистка кадрового пространства в основном проводилась в рамках стратегии «выталкивания наверх» – на более высокие, но менее значимые посты. Это сочеталось с сокращением высшего кадрового звена естественным путем: умершим или ушедшим на покой функционерам высокого уровня просто не назначали замену, фактически упраздняя их должности.

Одновременно с начала 1990-х в КНДР была инициирована пропагандистская кампания, призванная обеспечить пропорциональное представительство «старых, средних и молодых работников» в партийных и государственных органах в соотношении 3:4:3. Считается, что эта кампания была направлена на укрепление позиций Ким Чен Ира и представителей его поколения.

Но основной посыл работы с административной культурой касался «приоритета армии», что предполагало армейский стиль и методы работы, которые распространялись на гражданское управление. Сделано это было по трем причинам.

Во-первых, северокорейские военные, особенно офицерский корпус, были осведомлены о положении дел в мире и потому понимали возросшую необходимость срочного вывода страны из кризиса.

Во-вторых, в условиях ухудшения экономической ситуации армию все чаще использовали для затыкания дыр в промышленности, строительстве и сельском хозяйстве. Это отнюдь не способствовало повышению боеготовности, но значило, что военные имеют опыт «гражданской» управленческой деятельности и у них меньше шансов оказаться некомпетентными на новых должностях, чем у военных, брошенных на народное хозяйство без такой подготовки.

В-третьих, в отличие от «зараженной двоемыслием и материализмом» гражданской партийной элиты, армия смогла если не полностью избежать всех этих пороков, то, во всяком случае, оказалась поражена ими в гораздо меньшей степени.

Стратегию Ким Чен Ира в это время можно было сравнить с деятельностью Ю. В. Андропова, который собирался остановить перерождение командно-административной системы и решать структурные задачи за счет ограниченного развития экономики, сопряженного с укреплением трудовой дисциплины и контролем в идеологической сфере. Однако если бывший Председатель КГБ СССР пытался опираться в первую очередь на кадры КГБ, то Верховный главнокомандующий КНА Ким Чен Ир решил полагаться на военных.

Но ко времени интронизации Ким Чен Ына военные так долго руководили гражданской сферой, что приобрели все достоинства и недостатки гражданских чиновников. К тому же необходимость в чрезвычайных мерах стала спадать. Возможно, оттого молодой руководитель довольно быстро сменил верхушку военного руководства, начав выравнивать баланс между военным и гражданским началами.

В новогодней речи 2013 г. Ким Чен Ын ставил задачи по улучшению руководства и управления хозяйством – кадрам следует «быть на ногах, бегать и бегать, протирая подошвы обуви, на благо народа и, высвободившись из скорлупы старого мышления