Корея. Власть, идеология, культура - Константин Валерианович Асмолов

дает взятку, политик/госчиновник дает бизнесмену возможность заработать, а часть прибыли уходит в «секретный фонд» (или, если угодно, конверт с деньгами, который бизнесмен выдает политику по первому требованию и в обмен на будущие преференции).

С технической точки зрения корейская коррупция является не столько подмазыванием европейского типа, сколько прикармливанием чиновника, чтобы связать его неформальными отношениями или моральными обязательствами так, чтобы в нужной ситуации он поступил «правильно».

В отличие от привычной в России модели «даю, чтобы ты сделал», в РК практически не встречаются ситуации, когда конкретный конверт с деньгами передается в качестве оплаты конкретной услуги. Окормляющий политика или чиновника взяткодатель делает ему подарки, в том числе конвертами, оплачивает ему расходы, или, реже, приглашает на почетные лекции, которые оплачиваются по высокому тарифу. Подобные отчисления не являются взяткой в европейском понимании, так как юридическое определение взятки предполагает конкретную сумму денег или подарок в обмен на конкретную же услугу.

Довольно часто взятки даются опосредованно и выглядят как пример пожертвования нужной конторе. Хороший пример – это истории с футбольным клубом г. Соннам в случае Ли Чжэ Мёна или с фондами, которые должны были развивать корейскую культуру в случае Чхве Сун Силь. Бизнесмены делали туда «пожертвования», за что получали «режим благоприятствования», отчего прямой умысел доказать тяжело.

Пересмотр отношения к «благотворительности» подобного рода наступил в правление Ким Ён Сама, когда в ходе антикоррупционных процессов над бывшими президентами страны следователи заявили, что, невзирая на «протесты взяткодателей и взяткополучателей», они будут видеть преступный умысел в каждом таком подарке. Ведь добровольные пожертвования законодательством разрешены, а вот взятки – нет.

Почему политики системно связаны с коррупцией? Каждый политик, особенно политик-популист, обязан проявлять щедрость. Он должен в прямом и переносном смысле подкармливать своих подчиненных, накрывая им ужин после рабочего дня. Он должен ходить на свадьбы и похороны, раздавая подарки. С членских взносов и специальных пожертвований обеспечить такой уровень щедрости невозможно, и поэтому коррупция становится своего рода вынужденным способом получить прибавку.

Пожалуй, здесь же имеет смысл кратко рассказать о том, как конкретно проходит процесс борьбы с коррупцией. На Севере эти меры осуществляются в рамках общей репрессивной стратегии с учетом того, что любой коррупционер немедленно объявляется вредителем, саботажником и шпионом, после чего получает по всей строгости закона[44].

На Юге это выглядит как бурные кампании по уничтожению этого социального зла, имеющие ярко выраженную политическую окраску, благодаря чему каждый конкретный случай расследования очередного дела неизменно сопровождается обвинениями в политической подоплеке дела со стороны защиты и стремлении прикрыть грязные дела витриной политического преследования.

В условиях южнокорейской бюрократической системы, где очень многое строится на личных связях и неформальном общении, обвинить в коррупции (как оказании услуг в обмен на услуги) можно практически любого, а пресса с готовностью создаст необходимый уровень шума.

Потому война с данным злом идет как бы всплесками. Первый происходит перед выборами, когда встречные обвинения в коррупции и обещания покончить с ней являются обязательным элементом борьбы кандидатов. Второй случается через некоторое время после взятия власти, когда, выждав необходимое время, победитель начинает ее передел, используя коррупцию как повод для смещения неугодных. Оттого бороться с коррупцией можно долго, политически мотивированно и в целом безрезультативно.

Борьба с коррупцией в эпоху Ким Чен Ына

В отчете Индекса восприятия коррупции от Transparency International КНДР стабильно занимает одно из последних мест (так, в 2021 г. она находилась на 174 месте из 180). Однако уровень коррупции в госсекторе оценивается не по реальным данным, а исходя из ангажированного тезиса о том, что «в Северной Корее нет базовой институциональной инфраструктуры, такой как механизмы управления и верховенства закона, для формирования системы честности и неподкупности».

Ко времени правления Ким Чен Ына система коррупционных связей в достаточной мере пронизала общество, поскольку этому благоприятствовали обстоятельства «Трудного похода» и развитие теневой экономики. Представляется, что на том этапе в ЦК ТПК на подобные практики смотрели как на необходимое зло, – пока страна пребывала в чрезвычайном положении, благодаря им люди могли удобнее выживать.

Борьбу с коррупцией среди элиты Ким Чен Ын начал с жестких репрессий и официального объявления о том, что с этого времени создание коррупционной группы приравнивается к созданию антипартийной клики (читай – со злоумышлением лично против вождя) и будет наказываться соответственно вне зависимости от того, кто стоял во главе такой системы. Под данным углом зрения надо воспринимать и расправу с Чан Сон Тхэком, благо список его обвинений четко делился на три группы – подрыв авторитета вождя, коррупция (в том числе продажа в КНР полезных ископаемых по дешевым ценам за откаты лично себе) и бытовое разложение, причем наиболее доказанной была вторая.

Как сообщало ЦТАК, «Чан серьезно мешал экономическим делам нации и улучшению уровня жизни народа, в нарушение стержневого принципа правительства и принципа ответственности Кабинета министров, изложенного в ТПК. Группировка Чана коварно взяла под свой контроль сферы и организации, которые играют важную роль в экономическом развитии страны и улучшении жизни народа – таким образом, чтобы сделать невозможным для органов хозяйственного руководства, в том числе Кабмина, выполнять их роль.

Приведя в замешательство систему государственного финансового управления и совершив такие акты предательства, как распродажа драгоценных ресурсов страны по низким ценам, группа сделала невозможным выполнение заветов Ким Ир Сена и Ким Чен Ира по развитию отраслей чучхейского железа, чучхейских удобрений и чучхейского виналона…»

Ослабление руководства партии силовыми органами можно трактовать и как желание остановить произвол, и как создание поблажек для коррупционеров, которых Чан набирал в свой штат. Формулировки про замешательство в финансовой сфере в зависимости от политических взглядов можно толковать либо как указание на то, что Чан провалил некоторые реформы, либо как указание на коррупционные схемы, вовлекавшие в себя большой круг людей и способные нанести серьезный вред экономике страны. В том числе и ситуация с занижением экспортных цен в обмен на «откаты», и положение дел со строительством[45].

23 декабря 2016 г. при открытии I Общепартийного слета председателей первичных партийных организаций Ким Чен Ын сказал, что «недостатки, наблюдающиеся среди некоторых партработников, препятствуют развитию нашей работы и ослабляют роль нашей партии в массах».

В новогодней речи 2017 г. Ким снова говорил о борьбе с ненадлежащим исполнением своих служебных обязанностей, облекая это в форму пропаганды «единодушия и сплоченности». Коррупция или злоупотребление служебным положением в данном контексте – «гнусные, подлые попытки противника преградить чистейшую душу, горячее стремление нашего народа неизменно следовать за родной партией». Поэтому парторганизациям «следует перенести арену политработы на места кипящего