Картографы рая и ада - Василий Андреевич Владимирский

В двенадцать лет Тед Чан прочитал «Основание» Айзека Азимова, потом романы Артура Кларка и с тех пор заболел НФ. Это были не первые фантастические произведения, которые попали в руки любознательному подростку, но именно они определили его приоритеты и предпочтения. Как и многие коллеги, Тед начал писать рассказы еще в старших классах, в пятнадцать лет, и к окончанию колледжа собрал небольшую коллекцию отказов из журналов. К тому времени у него появились другие любимые авторы, служившие примером для подражания, прежде всего Джин Вулф и Джонатан Кроули. В 1989 году Чан стал участником семинара «Кларион», знаменитой «кузницы фантастических кадров» (позже, в 2012-м и 2016-м, он еще вернется туда как приглашенный лектор, наставник молодых), и в двадцатидвухлетнем возрасте продал первый рассказ – точнее, маленькую повесть – в журнал «Omni», некогда престижный и славный, но к тому моменту переживавший не лучшие времена. Тем не менее «Вавилонская башня» («Tower of Babylon»), впервые изданная в 1990-м, произвела мощное впечатление на американский фэндом: повесть вышла в финал «Хьюго» и принесла автору премию «Небьюла», первую из четырех украшающих полки его дома в Белвью.

Тед Чан может потратить на один небольшой рассказ несколько месяцев, а то и пару лет, и при этом болезненно требователен к себе: широко известна история о том, как он снял с номинации на «Хьюго» повесть «Тебе нравится то, что ты видишь?» («Liking What You See: A Documentary»), посчитав, что не сумел как следует раскрыть тему за ограниченное время. «Зарабатывать на жизнь исключительно фантастикой никогда не было моей целью», – говорит Чан. Он придерживается строгого графика: большую часть года работает техническим писателем, потом берет отпуск – и целиком погружается в художественную литературу. Новый рассказ начинает, как правило, с финального эпизода, потом возвращается к началу, и только после этого в произвольном порядке пишет остальной текст. Советы друзей и агентов раздуть очередной рассказ до объемов романа Чан отвергает корректно, но неуклонно: «Я совершенно счастлив писать короткие рассказы в своем собственном темпе, другого мне не надо».

По большому счету это почти все, что о нем известно. Добавить к этой картине можно разве что несколько фактов, которые в 2017-м сумел выудить из писателя Джошуа Ротман, журналист «Нью-Йоркера»: Тед Чан – убежденный кошатник, самым ценным своим приобретением считает подарок сестры, цилиндрическую печать из гематита около 1200 г. до н. э., а единственным хобби с некоторым смущением называет видеоигры. По совести говоря, информация сомнительной ценности – понятно только одно: даже после выхода «Прибытия» Дени Вильнёва по мотивам повести «История твоей жизни» («Story of Your Life», 2002), собравшего восемь номинаций на «Оскар» (и получившего премию в категории «Лучший звуковой монтаж»), Чан не превратился в звезду, которая делает медиповодом каждый свой чих.

Прибытие

Как рассказывает в интервью Мэтту Гобару (журнал «Deadline») Эрик Хaйсcерер, сценарист «Прибытия», его знакомство с творчеством Теда Чана началось отнюдь не с «Истории твоей жизни», а с рассказа «Понимай» («Understand», 1991), опубликованного в одном из онлайн-журналов. Заинтригованный, Хaйсcерер купил дебютный сборник писателя – и сам не заметил, как проглотил его целиком. Сильнее всего сценариста растрогала именно «Stories of Your Life» – и в какой-то момент он подумал: «Я хочу сделать так, чтобы другие люди тоже узнали эту историю». Видимо, мысль о том, что «другие люди» тоже умеют читать и вполне могут обратиться к первоисточнику, не пришла Хайссереру в голову – оно и к лучшему: число зрителей, посмотревших «Прибытие», превышает аудиторию читателей Чана на несколько порядков, в тысячи раз.

Сам писатель не устает повторять, что и подумать не мог о голливудской экранизации любых своих рассказов – а уж «Истории твоей жизни» в последнюю очередь. Центральный конфликт этой небольшой повести – как, впрочем, и большинства других его произведений – разворачивается в интеллектуальной и эмоциональной сфере, в сознании главных героев, перенести это на экран без потери смысла почти невозможно. Чан категорически не согласен, что конечная цель любого прозаика – создание фильма по его роману или рассказу: такой подход обесценивает работу писателя, превращает художественный текст в набросок, предварительный черновик. «Пожары», один из первых фильмов Вильнёва, присланный писателю как визитная карточка режиссера, убедил Чана рискнуть. «Но если бы мне прислали копию “Трансформеров”, разговор бы на этом закончился», – признается Тед в интервью Таре Беннетт для портала «SyFy Wire».

В целом Чан доволен киноадоптацией: несмотря на неизбежные изменения сюжета, сценаристу и режиссеру удалось ухватить эмоциональную суть истории. «Я надеюсь, что фильм изменит представление зрителей о научной фантастике, – говорит фантаст. – У людей, которые не относятся к числу постоянных читателей и поклонников НФ, после просмотра голливудских кинокартин создается впечатление, что это сплошные спецэффекты, гигантские взрывы и битвы между добром и злом, когда главный герой и злодей ведут кулачный бой на краю скалы… Надеюсь, “Прибытие” заставит публику отнестись к научной фантастике более серьезно, не как к обычному popcorn movie. И я говорю это как любитель “попкорновых фильмов”»[47].

Фэнтези

Проза Теда Чана – прежде всего интеллектуальная игра, мысленный эксперимент, исследование, а порой и переосмысление сложных научных, мировоззренческих, философских концепций. «Именно поэтому мне интереснее всего писать о персонажах, переживающих момент понимания. Иногда это концептуальный прорыв, иногда просто вспышка осознания. Для такого типа истории короткая беллетристика подходит лучше всего», – говорит писатель в интервью Джошуа Ротману[48].

По той же причине Тед Чан, человек отнюдь не религиозный, охотно использует в своей прозе мотивы, позаимствованные из мировых религий: это дает свободу рук, позволяет избежать утомительных объяснений, сразу перейти к главному. Рудокопы в «Вавилонской башне» прокладывают тоннель сквозь небесную твердь, подтверждая справедливость ассиро-вавилонской космогонии. В рассказе «Ад – это отсутствие Бога» («Hell Is the Absence of God», 2001) ангелы во плоти пролетают над Америкой, а ад зримо манифестирует себя, тем самым подтверждая всемогущество Господа и неисповедимость его путей. Даже в повести «Жизненный цикл программных объектов» («Subterranean Press», 2010) о создании искусственного интеллекта при желании можно угадать отзвук библейского мифа о творении.

Рассказы и повести Теда Чана нередко балансируют на грани научной фантастики и фэнтези: восточные купцы, будто сошедшие со страниц «Сказок тысячи и одной ночи», переносятся то в прошлое, то в будущее при помощи чудесных врат, созданных таинственным алхимиком («Купец и волшебные врата», «The Merchant and the Alchemist’s Gate», 2007), а благородные викторианские джентльмены, мечтающие о лучшей доле для работников заводов и