Магия кельтов: судьба и смерть - Татьяна Андреевна Михайлова

V

Заключение, или Откуда берется банши?

Сама постановка данной проблемы, как кажется, является абсурдной: ведь если это исходно одна из «женщин из сидов», а на более архаическом уровне – богиня смерти или покровительница земли, то о каком вообще происхождении может идти речь? Банши была всегда, в той или иной форме, в том или ином облике, пусть даже ее основные функции наметились и кристаллизовались позднее. Так? Но на самом деле – все не так!

Сам факт постановки этого вопроса перед информантами показывает, что согласно фольклорному «тексту банши» – она совсем не из сидов и совсем даже не опростившаяся богиня смерти.

Действительно, в ряде случаев на вопрос о происхождении банши можно получить ответ: она была всегда. Однако чаще информанты, как особенно ярко показано в Вопроснике банши П. Лайсафт (к сожалению, в дальнейшем эта тема не получила в ее трудах достаточной разработки), склоняются к ответу: банши становятся после смерти профессиональные плакальщицы. Сравним, например, свидетельство, записанное в 1964 г. в графстве Лимерик:

Плакальщиц хороших всегда ценят. Всегда меня приглашали, и в другие деревни тоже. И отказаться никак было нельзя, обычай у нас такой. Но вот я старая уже, и я думаю, что спаси меня Господь, чтобы когда я умру, я не превратилась в банши!

Или:

Она, эта банши, она раньше была одна из наших плакальщиц. Откуда мы это знаем? Ну, сама она никогда не скажет, откуда она, но мы это знаем, что она была раньше плакальщицей. Ну, просто это понятно, потому что она также воет, как они, значит она и раньше так выла. А называют ее банши, наверное, потому что в сидах они тоже так могут выть (графство Вестмит).

Согласно ряду свидетельств, в банши превращаются не все плакальщицы, а только те, которые при жизни плохо исполняли свою работу: теперь они искупают свою вину перед людьми.

По другим данным, в банши могут превратиться женщины, умершие неестественной смертью, – при родах или утопленницы, что также сближает фигуру банши с русской русалкой и другими, близкими ей персонажами, традиционно интерпретируемыми как восставшие из могил мертвецы или, в традиционной терминологии, «заложные покойники».

Интересно при этом, что русалки, мавки, лешачихи и проч. также могут предсказывать (или приносить?) смерть при помощи характерного стона или «воя», хотя, как правило, в славянской традиции данный мотив не является распространенным. Сравним в данной связи интересный пример, записанный в Пермской области:

…Вот у Пантелея баба. Он в солдаты ушел – дак на второй год, считай, лешащиха навыла. Пришла под окна и выла до утра. Дак через месяц известие получила Пантелеиха, что мужика ее на манервах жизни лишили (Тихов, 1993, с. 106).

Итак, мы полагаем, что всего сказанного нами уже достаточно, чтобы сделать вывод: согласно традиции фольклорной, банши – мертвец, вышедший из могилы, revenant, viedergänger. Вспомним в данной связи рассказ леди Фэншоу о девушке, которая после смерти стала являться умирающим представителям рода О’Браенов. Рассказов о встречах с мертвецами ирландская народная традиция знает также достаточно много, причем все они объединяются одной темой: мертвец никогда не предстает как злокозненное или опасное существо, в отличие от сидов, но скорее стремится помочь человеку, оберечь его, о чем-то предупредить или хотя бы очертить границы своего мира, не допуская в него раньше времени живого человека. И поэтому их, как и банши – не надо бояться…

Глава 4

О посмертном возвращении

Вампиры в фольклоре и массовой культуре

В современном мире, в мире массовой литературы, массового кино, массового Интернета, имеющего во многом вторичные фольклорные черты, получил широкое распространение текст, который мы условно называем «вампирическим». Под этим условным термином мы подразумеваем нарратив, функционирующий согласно собственным законам, подобно нарративу волшебной сказки. Основными сюжетными вехами подобного нарратива мы предлагаем считать: пролог – изображение рациональной жизни героев, появление вампира и описание наносимого им вреда, узнавание вампира (как правило, на этом этапе в текст вводится некое научное отступление о вампирах), борьба с вампиром, победа над вампиром и его уничтожение (иногда – мнимое уничтожение, вызванное невольной ориентацией автора на сюжет с продолжением). Важным моментом для сюжета подобного типа является то, что читатель (зритель) понимает, что описанный в тексте вред нанесен вампиром, тогда как основные действующие лица этого еще не понимают. Как правило, среди них выделяется один, понимающий истинное положение вещей, и обычно в дальнейшем ему удается «открыть глаза» другим участникам трагедии. В качестве примера мы можем привести роман Стивена Кинга Salem’s Lot (в русских переводах «Салимов удел», «Вампиры в Салеме»), а также его многочисленные экранизации. Герой романа попадает в маленький американский городок, своего рода – модель городка-мира со своими авторитетами, изгоями, местными красотками, трудными подростками и уважаемыми старейшинами города. И вот в этот мирный город извне приходит Зло – в виде Вампира, прозаически привезенного в мебельном фургоне… Не будем пересказывать сюжет, который типичен, не так уж интересен и не так уж захватывает читателя. Роман Стивена Кинга замечателен именно своей банальностью: в нем есть Герой, который оказывается Спасителем, есть Ученый-вампиролог (на этот раз – мальчик, интересующийся мистикой), есть Красавица, которой суждено стать жертвой вампира. В нем по разлинованным прописям прописаны сюжетные ходы со странными заболеваниями, постепенным осознанием корня Зла, борьбой с вампирами по уже известным канонам (распятие, святая вода, солнечный свет), есть незавершенность борьбы со злом, предполагающая продолжение. И вот этот момент кажется нам достаточно важным: Стивен Кинг не истребляет своих вампиров до конца, как и не объясняет, откуда изначально появился главный вампир, не только из соображений выгодности такого сюжетного хода для современной паралитературы (можно бесконечно писать и снимать продолжения о разного рода монстрах, которые уже как добрые знакомые радостно узнаются читателями и зрителями), но и по той простой причине, что окончательного ответа на вопрос, откуда вампиры берутся и можно ли их истребить полностью, он не знает и сам. И тут он был прав и честен.

Прочерченная нами сюжетная канва была выписана в самом знаменитом романе о вампирах – «Дракуле» Брема Стокера, который создал поистине шедевр. Но и Стокер был вторичен: его роман имел множество литературных предков, а также опирался на странную «эпидемию вампиризма», охватившую Европу в XVII–XVIII вв. Но