Модели культуры - Рут Бенедикт

рядом с которыми почти нет рыбы. Население пытается выжать из природных ресурсов все возможное, несмотря на то что маленькие, разбросанные по всему острову деревушки в дни наивысшего расцвета насчитывали не более двадцати пяти человек, а сейчас это число сократилось вдвое. Народы же густонаселенных Тробрианских островов комфортно живут большими тесными общинами. Местные белые вербовщики смотрят на добуанцев, как на легкую добычу. Из риска остаться голодными в родных краях они легко соглашаются на рабский труд. Они привыкли к простой и скудной пище, так что пайки, которые они получают за работу, не склоняют их к мятежу.

Однако среди жителей соседних островов добуанцы известны не своей бедностью. Они знамениты скорее тем, как они опасны. Говорят, что они маги, обладающие дьявольской силой, и воины, что предадут тебя, не раздумывая. Несколько поколений назад, еще до прихода белых, они были каннибалами, и это учитывая, что большинство местных народов вообще не едят человеческую плоть. Народы окружающих островов считают их дикарями, устрашающими и не достойными доверия.

Добуанцы по праву заслужили такую оценку со стороны соседей. Они вероломны, им не ведом закон. Каждый сам за себя, и все против всех. В отличие от тробрианцев, у них нет слаженного общественного устройства, во главе которого стоят всеми уважаемые вожди и которое поддерживает постоянный мирный обмен товарами и привилегиями. На Добу нет вождей. Там однозначно нет определенного политического устройства. Строго говоря, у них нет законов. И это происходит не потому что они, подобно «естественному человеку» Руссо, еще не связанному общественным договором, находятся в состоянии анархии, а потому что существующие на Добу общественные формы придают злонамеренности и вероломству крайнюю ценность и превращают их в признанные обществом добродетели.

В любом случае, видеть на Добу анархию значит отдалиться от истины настолько, насколько это возможно. Общество добуанцев устроено в виде концентрических кругов, и внутри каждого круга допускаются определенные формы враждебности. К закону прибегают только в тех случаях, когда в рамках соответствующей определенной группы эту разрешенную культурой враждебность необходимо выразить. Территориальная общность, насчитывающая от четырех до двадцати деревень и носящая определенное название, представляет собой самое крупное функционирующее объединение у народов Добу. Оно служит военной единицей, которая находится в состоянии постоянной вражды между народами других похожих общностей. До прихода власти белых человек мог зайти на чужую территорию только с целью убивать и грабить. Тем не менее одной услугой эти общности все же обмениваются. Когда кто-то умирает или серьезно заболевает и необходимо путем прорицания выявить виновного, прорицателя приводят из враждебной общности. Благодаря этому не надо подвергать опасностям, сопутствующим угадыванию виновного, прорицателя из своей общности, а приглашенному колдуну отдаленность дает определенную защиту.

На самом деле, больше всего опасностей подстерегает внутри самой общности. Жить на одном берегу и вместе совершать одни и те же повседневные дела – значит причинять друг другу вред, сверхъестественный и реальный. Они губят урожай друг друга, вносят сумятицу в торговый обмен между другими людьми, насылают болезни и смерть. Для этих целей каждый обладает магией, которую, как мы увидим, они используют по любому поводу. Ничто внутри общности не вершится без магии, но считается, что она обладает силой только в рамках знакомого и привычного человеку круга деревень. Каждый день человек общается с ведьмами и колдунами, которые грозят расстроить его дела.

Впрочем, в центре такой территориальной общности находится группа, в которой предусмотрено иное поведение. На протяжении всей жизни к ней можно обратиться за поддержкой. Это не семья, поскольку в нее не входят ни отец, ни братья, ни сестры, ни даже собственные дети. Это крепкая, неразрывная группа родственников по материнской линии. Пока они живы, они совместно владеют садами и домами в деревне. Когда они умирают, их хоронят на одном участке на земле их предков. В центре каждой деревни располагается кладбище, поросшее живописными кустами кротона. В нем покоятся родственники по материнской линии, мужчины и женщины, те, что при жизни владели этой деревней, а теперь погребены в самом ее центре. Вокруг него выстроены свайные хижины живущих владельцев деревни, родственников по материнской линии. Внутри этой группы передают наследство и помогают друг другу. Она называется сусу, «молоко матери», и включает в себя все поколения женщин – наследниц рода – и их братьев. Дети братьев сюда не входят, они относятся к деревне своей матери, то есть группе, с которой они состоят в непримиримой вражде.

Сусу живет в своей собственной деревне, часто с другой близкородственной сусу, и строго следит за тем, чтобы в деревню никто не вторгался. На Добу нельзя просто так ходить туда-сюда. По окраине каждой деревни проходит тропа, и те, у кого есть достаточно прав, чтобы настолько приблизиться к деревне, обходят поселение по этой тропе. Как мы увидим дальше, после смерти отца дети лишаются даже этих прав на приближение к деревне. Если отец еще жив, либо если это деревня их жен, они могут войти по приглашению. Все остальные обходят деревню по этой боковой тропе. Останавливаться нельзя. Даже религиозные ритуалы, пиры по поводу урожая или обряды посвящения племени не собирают людей воедино, потому что добуанцы не сильны в такого рода мероприятиях. Вместо открытой танцевальной площадки тробрианцев в центре деревни у них лежит кладбище. Добуанцам слишком хорошо известны таящиеся в чужих краях опасности, поэтому они не отправляются туда для участия в общественных или религиозных обрядах. Им слишком хорошо известна опасность, исходящая от завистливых колдунов, и они не потерпят в своем кругу чужаков.

Разумеется, браки должны заключаться вне этого круга людей, которым они доверяют. Их заключают с человеком из своей территориальной общности, но все же между двумя не на шутку враждующими деревнями. Брак ничуть не смягчает вражды. С самого начала окружающие его общественные институты способствуют разногласиям и неприязни между этими группами. Брак начинается с враждебного жеста со стороны тещи. Она собственным телом закрывает проход в свой дом, в котором юноша спит с ее дочкой, и так он оказывается в ловушке для свершения общественной церемонии обручения. До этого, с момента полового созревания, юноша каждую ночь спал в домах незамужних девушек. По обычаю, его собственный дом для него закрыт. На протяжении нескольких лет благодаря тому, что он постоянно меняет кров и уходит из дома задолго до рассвета, ему удается избегать западни. Когда он в конце концов попадается, в основном это происходит оттого, что он устал от скитаний и обзавелся более постоянной спутницей. Он перестает так следить за тем, чтобы рано встать. Тем не менее