Другими словами. Тайная жизнь английского языка - Ольга Богданова

Королевский статус этой фигуры является постоянным во всей Европе: от König в немецком языке (кстати, если перевести оригинальное название Калининграда (Кенигсберга), оно бы звучало как «Королевская гора») до erregea в баскском и teyrn в валлийском (хотя последнее слово относится скорее к «тирану» и является менее распространенным, чем другое валлийское название для обозначения короля – brenin). В русском языке альтернативные имена также включали в себя аристократические наименования – «царь», «князь».

В азиатских языках все почти то же самое. В китайском и корейском языках эту шахматную фигуру называют «генерал», в монгольских языках ее называют «принц».

Хотя король и является самой важной фигурой в шахматах, по своему функционалу он немногим сильнее пешки – может пройти только одну клетку в любом направлении, но в XII веке ему разрешался один прыжок за игру.

ШАХМАТЫ В ЛИТЕРАТУРЕ

Шахматы – потрясающе интересная, развивающая игра. Неудивительно, что ими увлекались многие известные писатели, а в их произведениях так часто встречаются шахматные аллюзии. Помимо «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова, конечно, сразу вспоминается знаменитая партия в шахматы между Воландом и котом Бегемотом. В шахматы также любили играть герои «Евгения Онегина» Александра Пушкина.

Но, пожалуй, самым большим любителем шахмат среди писателей был Владимир Набоков. Помимо «Защиты Лужина», он посвятил шахматам также роман «The Real Life of Sebastian Knight», ставший первым произведением, который тот написал на английском языке. Во всем романе, начиная с топонимов и заканчивая именами персонажей, прослеживается аналогия с шахматами. Так, главного героя зовут Себастьян Найт (Knight) – аллюзия на шахматного коня, фамилия его подруги Клер Бишоп (Bishop) отсылает к шахматному слону, а его возлюбленную зовут Лесерф (что можно перевести как «ферзь»). Весь сюжет романа напоминает замысловатую шахматную партию. Название его другого неоконченного романа «Solus Rex» тоже отсылает к шахматам (согласно шахматной терминологии, если единственной черной фигурой на доске остается король, то такая задача относится к типу solus rex). Часть романа вышла в последнем номере парижских «Современных записок» в марте 1940 года. Последний отрывок был опубликован уже после переезда Набокова в Америку в «Новом журнале» в январе 1942 года. Набоков хотел закончить этот роман, но весной следующего года эта работа была отложена, а затем и вовсе прекращена из-за его решения окончательно перейти на английский язык. Историю Адама Фальтера, главного героя «Solus Rex», Набоков предполагал использовать во второй части «Дара», однако и этот замысел остался невыполненным.

Мириады звезд

Я обращаю взор…

Смолкает лес, бледней ручья сиянье,

Потухли выси гор;

Лишь ты одно скользишь стезей лазурной;

Недвижно все окрест…

Да сыплет ночь своей бездонной урной

К нам мириады звезд.

А. А. Фет

Если вам нужно обозначить что-то, чего очень много, то вам наверняка первым в голову придет именно это слово. Звезд на небе все равно что Педро в Бразилии – и не сосчитать.

Но сколько это на самом деле?

А давайте все-таки посчитаем!

В III веке до н. э. греческий ученый Архимед написал трактат, направленный на устранение недостатка в древнегреческой системе счисления, называемый «Псаммит или исчисление песку в пространстве, равном шару неподвижных звезд». Сложно представить, но в то время у древних греков не было средств для счета выше 10 000. Их система счисления просто останавливалась на этом месте. Для обозначения чисел у греков использовались буквы75 – это выносило мозг вносило в операции с большими числами сущий ад не хуже календаря древних римлян.

В десятичном порядке у греков могло быть только девять значащих цифр, а для нуля у них был пропуск разряда. Но зато они задействовали для счета весь свой имеющийся алфавит, содержавший на тот момент 27 букв, поэтому могли описать число сразу на три десятичных порядка. Буквам древние греки присвоили следующие числовые значения:

Греческий числовой алфавит

Тремя десятичными цифрами можно досчитать до тысячи, но грекам привычнее было считать до 10 тысяч, а для еще одного разряда они придумали помечать цифру тысяч знаком «͵». Однако по неизвестной причине установка этого знака перед цифрами от Ι до Ϡ для обозначения десятков и сотен тысяч была невозможной, поэтому вместо этого для записи десятков тысяч, называемых мириадами, начали прибавлять к значащей цифре букву Μ, а затем писали полное число мириад над нею. Таким нехитрым способом грекам удалось увеличить общее число разрядов до восьми. Так, число 12345678 записывалось как Μ͵ασμγ͵εχοη. Позже число мириад можно было написать с двоеточиями: ͵α̈σ̈μ̈γ̈͵εχοη.

Чтобы доказать, насколько неадекватной была подобная система, Архимед приступил к вычислению суммы, которая, как он заранее знал, приведет к невероятно большому числу, а именно к количеству песчинок, которое потребуется, чтобы заполнить ими всю Сицилию, для наполнения всех гор Земли… И так вплоть до числа песчинок, необходимых для заполнения всей Вселенной. Архимед хотел таким образом показать, что даже их число отнюдь не бесконечно.

Некоторые исследователи утверждают, что этот трактат не слишком интересовал ни людей того времени, ни представителей последующих эпох, во многом потому, что был написан на редком сиракузском диалекте. Тем не менее он обладал большой ценностью, поскольку в нем Архимед впервые убедительно показал, что чисел бесконечно много и что для любого количества предметов, как бы велико оно ни было, можно найти соответствующее число, а также что можно для любого числа указать его место в ряду уже известных чисел, построив числа еще большие, а потом назвать все эти числа. Таким образом ему удалось построить свою научную систему счисления.

В качестве примера он взял песок, который считал символом бесконечного множества. Он показал, что числом можно выразить не только весь песок на Земле, а если бы вся Вселенная состояла бы сплошь из песка, то и тогда нашлось бы число, с помощью которого можно выразить такое количество песчинок.

Чтобы определить число песчинок, которое могла бы вместить себя Вселенная, Архимеду нужно было вычислить ее размеры. Для этого он использовал гелиоцентрическую модель мира Аристарха Самосского. Поэтому понятно, что количество песчинок, равное по размеру сфере неподвижных звезд, наличие которой предполагал Аристарх, было меньше, чем 1000 мириад «восьмых» чисел.

Что интересно, работа самого Аристарха Самосского была утеряна, а «Псаммит» Архимеда остался одним из немногих произведений, ссылающихся на его трактат. Архимед во многом спорит с Аристархом, говоря о многих недочетах в его теории, в частности, что тот не указал, насколько далеко звезды находятся от Земли.

[Аристарх Самосский] полагает, что Земля обращается вокруг Солнца по окружности круга, расположенной посредине между Солнцем и неподвижными звездами, а сфера неподвижных звезд имеет тот же центр, что и у Солнца, и так велика, что круг, по которому, как он предположил, обращается Земля, так же относится к расстоянию неподвижных звезд, как центр сферы к ее поверхности. Но хорошо известно, что это невозможно: так как центр сферы не имеет никакой величины, то нельзя предполагать, чтобы он имел какое-нибудь отношение к поверхности сферы.

Вероятно, говоря так, Аристарх подразумевал следующее:

«если принять землю за центр вселенной, то в каком отношении шар земной к упомянутому шару мира, в таком будет и шар, большой круг которого описывается движущейся землей, к шару неподвижных звезд, потому что свои доказательства он выводит из этих предположений. И больше всего потому, что шар, в котором он представляет землю движущейся, он, кажется, считает равным шару, названному «миром».

Архимед «Псаммит или исчисление песку в пространстве, равном шару неподвижных звезд»

Пропустив длинную цепь страшных для гуманитария запутанных вычислений, просто скажем, что из полученных предпосылок Архимед подсчитал, что диаметр Вселенной не более 1014 стадий (около двух