Туринская плащаница. Свидетель Страстей Христовых - Жан-Кристиан Птифис

листья майорана; в нескольких местах имеются большие следы от нанесенных ударов; посередине туловища мы замечаем следы от железной цепи, которой он был прикован к столбу так сильно, что следы эти залиты кровью; разнообразие ударов показывает, что они пользовались разного рода орудиями, вроде плетей из терновых ветвей, железными бичами, которые так жестоко раздирали тело, что, глядя на Плащаницу с изнанки, когда она была растянута на голландском полотне или подкладе, мы видели раны так ясно, как будто смотрели сквозь стекло»[239].

Несмотря на отдельные мелкие ошибки, которые позже исправила современная наука, наблюдения монахинь были необычайно точны. Раны, пятна крови и следы насилия они грамотно соотнесли со страданиями Страстей, изложенными в четырех канонических Евангелиях. А ведь благочестивые и преданные вере клариссинки видели только «негатив» Плащаницы с расстояния в несколько сантиметров, тогда как нынешний образ, не считая пятен крови, вырисовывается из размытых контуров лишь на расстоянии около двух метров. Это подтверждает сказанное нами ранее при рассмотрении рукописи Прая: велика вероятность, что в то время изображение было гораздо четче, а за последние столетия потускнело. К тому же, как известно, сама ткань пожелтела, что оптически снизило контраст.

В назначенный день Плащаницу, отреставрированную, подбитую голландской тканью и дополнительно защищенную листом красного шелка, впервые обернули вокруг цилиндра, чтобы убрать – или, по крайней мере, сгладить – складки. Несли ее епископ Белле и местные каноники. Выставления реликвии были возобновлены.

Глава VIII

Из Шамбери в Турин

Новые странствия

Вскоре Франция вступила в военный конфликт с Австрийским домом, союзницей которого была Савойя. В октябре 1535 года, когда Франциск Сфорца, герцог Миланский, умер, Франциск I потребовал свое наследство и объявил войну сопернику, Карлу V Габсбургу. В феврале следующего года сорокатысячная армия под предводительством Филиппа Шабо, известного как адмирал Брион, перешла через Альпы и вторглась в Савойю, обратив ее герцога Карла III в бегство. Тот, захватив с собой Плащаницу, символ династии, который, несомненно, был ему столь же дорог, как и собственная корона, выставил ее для поклонения в Турине на празднике 4 мая. Затем, когда французы снова двинулись в наступление, он поместил ее на хранение в Верчелли, в церковь Святого Евсевия, в 65 км от Турина.

На следующий год преследования продолжались, и Карл III решил перенести реликвию в самое защищенное место Ниццы – в большую башню Святого Эльма, возвышавшуюся над скалами Поншет[240]. Поскольку французские войска продолжали наступление, реликвию поспешно вынесли к народу в попытке умилостивить Небеса. В атмосфере приближающегося конца света Плащаницу пронесли крестным ходом из замка в собор. «Духовенство и члены братств шли босиком, а верующие посыпали себя пеплом и носили власяницы»[241]. В Страстную пятницу 29 марта 1537 года ее снова выставили, но на вершине большой башни, и приблизиться к ней было нельзя. Меры безопасности были таковы, что на следующий год герцог даже отказался разместить в замке папу Павла III и его многочисленную свиту.

Плащаница оставалась в Ницце до 1540 или даже до 1543 года. Однако вопреки некоторым утверждениям в августе, при осаде города франко-османским флотом и бомбардировке замка, эпизоде, в котором прославилась полулегендарная прачка Катрин Сегюран, отбивавшаяся от нападающих вальком и демонстрировавшая самую пышную часть своего тела, чтобы обратить их в бегство, реликвии здесь уже не было.

Пребывание святого Образа в древней столице графства Прованс оказало такое влияние на умы, что в 1620 году здесь появилось братство благочестивых мирян, посвященное Плащанице. Несколько позже оно объединилось с другими религиозными организациями, образовав Братство Пресвятой Троицы и Святой Плащаницы; в 1657 году оно получило в свое распоряжение частную часовню, получившую название Часовня Красных кающихся – по цвету одежд его членов. Во время революции она была разорена, но в 1824 году восстановлена и процветает в Старой Ницце по сей день, как и древнее братство, которое называется теперь Братством Святой Троицы и паломников.

В 1543 году Карл III Савойский, вновь спасаясь от французов, вернулся в Верчелли со своим палладионом, который он опять препоручил капитулу собора Святого Евсевия. Десять лет спустя, 18 ноября 1553 года, город был осажден и разграблен войсками маршала де Бриссака. Одному из каноников удалось буквально в последнюю минуту вынести драгоценные пелены и спрятать их у себя дома. По легенде, священнослужитель напоил шестерых головорезов допьяна и сбежал с реликвией под полой одежды.

Война, охватившая христианский мир, затянулась. 10 августа 1557 года Эммануил Филиберт, губернатор испанских Нидерландов, сменивший своего отца Карла III на троне Савойского герцогства, наголову разбил французов при Сен-Кантене в качестве наместника Филиппа II, короля Испании. Для Генриха II, сына и преемника Франциска I, это ознаменовало конец итальянской мечты. Два года спустя по условиям Като-Камбрезийского мира Савойя вернула себе основные владения – Пьемонт, Шароле, Бюже и Бресс, но некоторые территории уступила кантонам Берн, Фрибур и Вале.

Чтобы успокоить народ насчет судьбы бесценного сокровища, в 1560 году Эммануил Филиберт приказал выставить реликвию на балконе Братства святого Николая. А затем отбыл из Верчелли в свою столицу Шамбери, где оказался 4 июня 1561 года. Накануне вечером реликвия прибыла во францисканский монастырь, откуда ее перенесли в Святую капеллу замка; торжественное шествие при свете факелов возглавляли четыре трубача. В качестве компенсации шамберийцам, которые столько лет были лишены своей святыни, 15 июня ее выставили на галерее новой крепостной стены, а затем, 17 августа, еще раз – на балконе герцогской резиденции.

Шесть лет спустя, 17 июля 1566 года, герцог в порядке исключения разрешил на время перевезти Плащаницу в Анси на торжественную церемонию въезда Анны д’Эсте, вдовы Франсуа де Гиза, повторно вышедшей замуж за Жака Савойского, герцога Немура. При этом присутствовал весь клан Гизов: вдовствующая герцогиня, ее сыновья, кардиналы Лотарингии и Гиза, а также двое детей от первого брака Анны, Екатерина и Генрих, будущий глава Католической лиги.

Четыре дня спустя во время богослужения в церкви Богоматери Льесской одна женщина, Франсуаза де Сионназ, дама де Буази, жена капитана Шамбери, долго молилась на коленях перед реликвией, со слезами на глазах препоручая Господу ребенка, которого она носила во чреве, и прося у него милости сделать его священником. Таково было начало благоговения, которое сын этой благочестивой матери, будущий святой Франциск Сальский, питал перед святой Плащаницей. «Это щит страны, это наша великая реликвия, – напишет он позже. – Конечно, у меня есть особая причина для преданности ей, ведь моя мать посвятила меня Господу нашему, когда я был в ее утробе, перед этим святым штандартом спасения». Он сам, став епископом Женевы, сможет приблизиться к ней, прикоснуться к ней и даже подержать в руках 4 мая 1613 года вместе с другими прелатами. Поскольку в тот день было жарко, несколько капель пота упало с его лица на ткань, что вызвало нелестное замечание со стороны кардинала Туринского. «Мне захотелось, – рассказывает виновник происшествия Иоанне де Шанталь, – сказать ему, что Господь наш не