Мифологические рассказы и легенды Русского Севера - О. А. Черепанова

№ 352. [Тетка-соседка пришла к рассказчице и засиделась]. Я не могу лежать, она спати не ложится и домой не идет. Я и легла, пристала. А тетка-то: «Ксеньюшка, меня спровожай». А я говорю: «У меня есть сну-то». Она как ушла, я глаза расчеперила, до утра никакого сну нет. Она пришла утром спроведать: «Ну, каково спали?» — Я говорю: «Ты ушла, я не засыпала». — «Ха, ха, ха, у тебя не бывало, у меня ночевало». И больше после этого все стала кажного провожать (Коми, Усть-Цилемский район, 1987).

№ 353. В Карпогоры сын поехал, я говорю, там люди знатки, не испортили бы. А он потерялся. Дядя говорит, хочешь скажу, где сын-то. В таз воды налил, а там река течет, и в кустах труп-тело лежит. Знаткой был дядя-то. Знатки от исполоха лецили, от кроволития. Кто завидит, если глаз нехороший, дак скажут: «Ой, чародей!».

А я ведь на добро. Когда делаешь что хорошо, дак скажут: «Чур, чужа дума! Чур, моя кровь худая!» или: «Чур быть!», «Чур, осподи, быть!» В час надо сказать (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, Остров, 1985).

№ 354. Митька Бегун с Ефремова, он ходко бегал горазд. Идет раз парень с гармонью и с зонтиком. Митька ему говорит: «Не боишься, что обкрадут тебя?» Парень посмеялся, а потом парня приперло, надо было ему в кусты. Митька говорит: «Давай гармонь да зонтик». Парень отдал, а пока ходил, Митьки и след простыл. Так и остался ни с чем.

Конь развалился на дороге, бабам было никак его не поднять. Митька идет, говорит: «Что ж ты лежишь, баб мучаешь?» И конь встал в момент. Только узду накинули и пошел (Новгородская обл., Старорусский район, Хорошево, 1990).

№ 355. Шла я как-то к празднику, да у Марьи спрашиваю: «Ты идешь?». А она: «Мни не к празднику итти, а глаза завязать». Вечером пришла домой, Кольки [сына] нет. Не сидится, пошла к мужниной сестре. Потом Колька пришел, уж совсем поздно, и рассказывает, был на поле, а в лесу како поле? А он говорит, на поле ходят коровы, все выслежено, темно кругом и только один огонечек горит. Ой, по мни мороз! Я ему говорю: «Ты зашел да постучался бы». Я колотился, да она не открыла, а кто она — не знаю. Потом пришел к Кевролу, об дерево сломал лыжу. К школе подошел, постоял, потом решил, домой пойду. Так и шел на одной лыже. Дошел до лесу, думат, пойду к дяде Павлу. Пришел в Киглохту, смотрит, на лавке баба-покойник лежит. Повиделось, говорит. Ой, по мни мороз! Домой пришел потом. Во как ходил, из-за той все бродил, что глаза-то, говорит, завяжу (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, Немнюга, 1984).

№ 356. Раз Наталья у одной жонки платок попросила, а та ей не дала. Вот у них и заболела корова, пена ротом идет. Пошел мужик к Александре Губиной, та и говорит: «Испортили корову, спорченная корова, Наталья спортила. Надо у Наташки кровь из носу достать, чтоб наладить». Пришли, а как сразу драться, надо скандал завести. Заговорили: «Наталья, ты все портишь». А она: «Ничего не знаю». — «Нет, знаешь! Мы ходили к Александре Губиной, она-то сказала». Наталья-то тесто из квашни уведет, не то, что спортит. Не знаю уж, как у них дальше-то было. Она потом чем-то поила корову (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, Киглохта, 1984).

№ 357. Жила рядом старушка, она все портила. Раз коровы хвосты[176] заломили, никак не можем достать: к ее дому придут, рычат, а домой не идут. Мама пошла к колдуну. Он поговорил в узелочек и говорит: «Утром перекинь через дорогу до всхожего, через то место и пройдет тот, кто спрятал». Колдунья-то и побежала с кошелем. Говорил, что с ней на тех сутках что-то сделается. Она и пропала среди лета (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, Айнова, 1984).

№ 358. Когда пережинаешь в крест полосы, бегает женщина гола, спорынью[177] оббирает. Это просто женщины делали, чтоб пережать, чтоб хлеба себе поболе сделать (Новгородская обл., Пестовский район, Малышево, 1986).

№ 359. Церт зна, что у ей: немотишша ль, икота ль. Я тоже позевкана[178], стирать не хотела, пошучена[179] была. Я и карасин пила, и шкапидар пила, и моць свою пила, а потом прошло, и теперь иногда отрыгается. Подарила мне [одна женщина] рубаху портяну, белу, да, видно, пожалела. Я почувствовала, назад отнесла (Архангельская обл., бассейн р. Пинеги, Веркола, 1984).

№ 360. Крышу крыли, а мужчина захотел пописать, с посома[180] и пописал. А тетка какая-то видела. Она сказала: «Нельзя!» А он только посмеялся. Тогда она сказала: «Ничего, найдешь!» И он распух. А потом и правда, нашел эту тетку, она его и вылечила (Новгородская обл., Любытинский район, Лупово, 1986).

№ 361. Девчонку одну бабка научила, как порчу навести. А она решила попробовать, получится ль у нее. Пока за столом сидели, и заболела скотина. Пошли за дедом, который снимал. А он и говорит: «Куда ж я пойду, когда у вас свой портежник в доме». Так и не стал брат знаться с сестрой после этого (Новгородская обл., Старорусский район, Хорошево, 1990).

№ 362. Икота[181] — болезнь така. Болеет, болеет человек, а потом заговорит. У кого говорит, у кого матюгается. Икотницы напускают. Говорят, кака-то муха, вроде муха в рот залетела. Сначала-то запозевают, запозевают, потом заревут, заматюкаются. Говорят, икота ревет.

Икота на ту же букву заходит, на како имя. Если ты Александра, а ты Анисья, может прийти.

Один мужик икоту спустил. Женщина вином торговала, а ему не дала, и он ей зло поимел и икоту спустил. «А будешь овшом пить и не рада будешь», — сказал. И с тех пор пока на вина не выпьет, ничего делать не станет. И кричит икота: « Вот как мы погуляем!» Сама икота кричит.

А жонка болела с головой, говорили, что икота тоже. Она ойдет, пойдет, и вот слезла в колодец и крицит оттуда. Как на не упала, не вымокла! Мы долго в колодце воду не церпали. Вот сядет кушать и говорит: «Ой, нисколько еды нет», — а сама ест, ест...

Чтобы узнать, кто икоту посадил, напоят блевотными травами, а как попросит пить, скажут: «Кто у тебя батюшка?». А икота скажет, кто, так вот и вынудят, и узнают, кто у икоты батюшка, либо матенка, кто насадил