Мифологические рассказы и легенды Русского Севера - О. А. Черепанова

пудов жених, три девять пудов невеста, не взять коням с места». Положат етот струцок в повозку или в сани, где молодые сидят, и кони не могут взеть. Кони рвутся, пока им, колдунам, все не покорятся, все кони на месте стоят.

Вот, говорят, эти два колдуна, один знал много, а другой больше. Один так устроил, что кони не могут взеть с места, а другой огненно колесо пустил вперед обоза. Куды пойдешь в огонь.

Вот, говорят, их на свадьбу пригласили, а они между собо поссорились. Один знат много, другой говорит: «Я больше»! Один говорит другому: «Я сцас устрою над тобой. На-ка рюмоцку, выпей». — «Давай». Тот не трус, не боится. Выпиват. Все зубы до единого выпали. Склал да положил на стол! «Ну, — говорит другой, — теперь ты от меня выпей». Тот рюмку только выпил, как раз его к окну и к потолку ногами подвесило. Подвесило к потолку ногами, вот так лягается и крицит: «Мне тяжело, сними меня, я не могу больше». А тот говорит: «Наперво зубы вставь, а потом сниму я тебя». — «Наливайте, говорит, рюмку». Рюмку ему наверх подали, наговорил какие-то слова и говорит: «На, пей. Склади зубы в рот и пей». Зубы встали на место. Другой и говорит: «Сцас я тебя тоже сниму». Тоже рюмку подали, и он очутился за столом. Вот такие истории (Архангельская обл., Каргопольский район, Хотеново, 1989).

№ 330. Бабки-то и свадьбу могли спортить. Вот раньше, не хочет мать, чтоб женились, она нашла колдунью, они поехали венчаться, едут оттуль на лошадях, и вот вдруг лошади остановились, и молодые превратились в волков обои и в лес побежали.

Колдунья всяко могла производиться, всяко ходить. Это уж черт им помогает. Утравливали всяко молодых. Вот гулял парень с одной, а взял другую замуж. Она пошла к колдунье. Испекли этакую ватрушку и дали им на свадьбу. Но другие узнали и спрятали ее. Свадьба кончилась, наутро пошла одна тетка, которая узнала про ватрушку, нашла, принесла ее, а она вся черная. Ей яду срок уж вышел, она вся и почернела (Новгородская обл., Старорусский район, Ивановское, 1990).

№ 331. У моего отца спортили свадьбу. У него была невеста, кроме мамы, — хромая. Он от нее отказался, вот она и спортила свадьбу. Украла кашу, а потом ходила поперек свадьбы [т. е. поперек пути свадебного поезда] и нитки цкала[174]. Так и получилось. Сначала хорошо жили, а потом стали худо жить. Приехал раз коновал и говорит: «Худо ты, Васька, живешь». А отец не признается: «А ты откуда знаешь?» Уехал отец на мельницу, муку делать, а бабушка попросила коновала, чтоб помог молодых наладить. А тот говорит: «Сейчас я его, подлеца, налажу-то». Тот [коновал] вышел, по ветру слова-то и спустил, какие — не знаю. Ну и ему, отцу-то, сразу там на мельнице и дало. Отец с мельницы приехал, говорит: «Катя — это маме-то — вынеси в анбар муку», а сам рассказывает: «Выгребаю из ступы, прямо в мельнице ветер заходил, шалью хлестнуло по лицу — там висела, — так вздохнул, а во мне как ребенок повернулся». Наладил их старик (Архангельская обл., Каргопольский район, Хотеново, 1989).

№ 332. Свадьбы портили, если не приглашали их, колдунов. Молодые не умирали, а жить не жили. Делались волкам колдуны. Ены бегали, как собаки. Бывало, застрелют, а в волчьей шкуре-то и человек. И еще портили; поехали к венцу, и сделали [колдуны] весь поезд волкам. У нас старик был, у него остался клочок волчьей шерсти для памяти. Рассказывал, как жили они. Есть-то хочешь, так к волкам приставали.

Была семья у нас богатая. Стал сын жениться. Свадебный поезд снарядили, поехали. А ехать мимо речки. Так каждый, как приедет к речке, остановится, ж... помоют и едут к венцу. А кто с холма это видел, ухохотались. Вот какую насмешку могут сделать (Новгородская обл., Старорусский район, Хорошево, 1990).

№ 333. Был случай один. Вот была одна бабка, померши она ужо, а раньше с ней было-то, как венчалась она. Парень был, гулял с другой, а женился на ней. Ну, волховитку надо найти. Ну, вот повели под венец их, ну, вот стали они под венец. Они посмотрели друг на друга и вдруг побежали в разные стороны. А венчались они в воскресенье. Ну, ловили их, долго ловили. Поймали. Народу-то много в воскресенье в церкви. Она-то, невеста, болела долго и скоро умерла, а он жил долго. Вот как делали. Они друг на друга поглядели, как будто волки. Ей кажется, будто он волк, а ему кажется, будто она волчица. А потом отошло. Вот как свадьбы-то портят (Новгородская обл., Старорусский район, Котецко, 1990).

№ 334. Говорят, на Чистый четверг на клюке бабы ездят, колдуют. Ездили, портили двора, молоко отнимут. От этого осиновым колышком подпирали, и ничего она сделать не сможет. В Чистый четверг никто не ходили, ничего не давали ворожбее себе за пазуху. Говорили, ворожбеи могут собачью свадьбу сделать. Ехала свадьба, а вдруг собаки появились (Новгородская обл., Старорусский район, Святогорша, 1990).

№ 335. Сватаются, ну, вот возьмет жених сватов и пойдут свататься. Сговорятся тут же. Это сговор значит. И невеста смерит избу жениха, приданое шить. Бывает, что другие женихи перебивают лапу. Значит, один сосватает невесту, а другой возьмет и перебьет его. А бывало раньше, что свадьбы портили. Вот перебьют невесту, а бывшие сваты-то и рассердятся. Ну, вот поедут венчаться, а обратно нет никого, все в волков превратятся и спрыгнут с повозки. А то такие бабки были. Вот едет поезд, а она какой-то клубок под лошадей бросит, все люди соскакивали и волками в лес убегут. Да когда это было! При царе Косаре. Говорят, что убьют волка, а там платье подо низом шелковое. Это, може, навры кто (Новгородская обл., Старорусский район, Кривец, 1990).

№ 336. Говоря, человек можа в медведя превратиться, вот и перевертух. Надо через коромысло перевернуться да еще слова каки-то знать, и медведем станешь.

Вот один, он перевернулся как-то через коромысло, ли через батожок, а сноха как раз в печку житники садила. «Не трогай, — он говорит, — мой батожок», а она его пошевелила как-то, он и не смог вернуться.

А раз медведя убили, шкуру сняли, а у него туша человечья. Это он перевертыш и был-то. Он хотел соседа богатого коров задавить, вот и медведем перевернулся. Говоря, много медведей убивали, на которых ремень да топор