Мифологические рассказы и легенды Русского Севера - О. А. Черепанова

№ 309. К Лизавете тут муж пришел с войны. «Я, — говорит, — не к тебе приехал, на родителей посмотреть, а с тобой, жить не буду». Так Лизавета со свекровью к бабке сходили. Та над водицкой пошептала в байне. Он помылся и остался дома с Лизой.

А один колдун овдовел, стал девку молодую сватать, а она никак за него не шла. Пришел он к ей, достал платок из кармана, отер им лоб свой и тем же платком ей лицо вытер. «Как платок этот сохнет, так и ты по мне сохни». И пошла за него (Архангельская обл., Каргопольский район, Лукино, 1989).

№ 310. И еще, мужик пришел, говорит, давайте клопов выведу, только не хохоците. Что-то наговорил, клопа да и пошли прямо в окошко поездом, друг за дружкой. Женщина-то, у которой выводили, говорит, мы не выдержали, да и захохотали, а они тут же обратно побрели, все поворотились (Архангельская обл., Каргопольский район, Лукино, 1989).

№ 311. В Бабаевском районе колдун был. 15 годов назад помер. Жил в бане. Приехала милиция его забирать, а встать, с лавки не может. Сели в машину, а машина ни с места, а поехала — 3 раза перевернулась (Вологодская обл., Белозерский район, Шубач, 1988).

№ 312. А Филипп-от сделал над другими опеть. Он [другой] пришел на подчику, по-нашему лесосека теперь называтся, пеньё. Он курил. Я пришел, говорит, все мужики сидят, курят, смеются. Я прикурить прошу у них, а они мне не дают. Ходил, ходил, грит, потом, ночь проходил, обратно вернулся в Рублеву, все. А назад пошел, он ето убрал все: никаких мужиков и, никакой подчики, и никаких пеньёв нет. Вот так вот. Вот ети колдуны и есть. А они были, были, были оне (Пермская обл., Соликамский район, Харюшино, 1989).

№ 313. Волхвы у нас есть: Паланья, бабка Маша. Могут отнять у коровы молоко. Чтоб вылечить, надо сделать воды, наиспашку три раза помыть веточкой от веника, потом омыть ею всю.

А один раз Паланья мне на боронину[169] костки с покойника положила и козлиную белую голову [череп], и картошка у меня в огороде не росла. А Татьяна взяла на вилы и им в огород снесла. У них и не росло ничего.

Оны зарыли в межу банку топленого масла, чтоб спортить корову.

Однажды ко мне племянница приехала, а Паланья: «Дай мне твою девку посмотреть». И только ушла, как девке плохо, стало, и рвало, и метало, насилу спасли. А можно и умереть от сглаза (Новгородская обл, Старорусский район, Гривы, 1990).

№ 314. Парень у нас погиб один, разбился на мотоцикле, между Ваджей и Святогоршей. Собрались мы и пошли по смотреть то место, где это произошло. Посмотрели, пошли в Виджу. Обратно идем, вновь мимо того места, а там лежат три куриных ноги, и никто не клал. Вся Святогорша потом об этом говорила (Новгородская обл., Старорусский район, Гривы, 1990).

№ 315. В одной деревне одна бабка жила, она такая старая. Дом у нее стоял дальше от других, ниже от деревни. Говорили люди, что ведьма. Ну вот раз с танцев шел парень с девушкой, ну, солдат парень, ночью уже за полночь. Вдруг бежит на них большая свинья, така здоровая. Девчонка-то испужалась, а парень и ударь ее пряжкой [от ремня] прямо в лоб. Ну, испугалась свинья, захрюкала, убежала. На другой день парень-то в магазине это и рассказал. Вдруг входит туда эта ведьма-то, а у ней на лбу сияет от пряжки (Новгородская обл., Старорусский район, Виджа, 1990).

№ 316. И скотину травят, и людей. Колдуны были, выходили на поле, где яровые, ржаное поле, делали заломы, на кажном ржаном колене ржину заламывали, Хто увидит его, ну, залом, так борону на него кидали и огнем зажигали. Так вот кто сделал, прибежит туда. Заломы лучше не трогать. Если ты не заметишь, сожнешь, то тебя заломит, ноги, руки перекорежит. Как только смахнешь, так худо, ломить будет сильно. Так только бабка потом поможет (Новгородская обл., Старорусский район, Гривны, 1990).

№ 317. Заломы во ржи бывают. Наделают узелков. Если ты не заметишь, сожнешь, тебя перекорежит. Не тронь, а опосля, как сожнешь все, заломы брось и сжигай (Новгородская обл., Старорусский район, Гривы, 1990).

№ 318. А во ржи бывают заломы, да. Их путает кто-то, видно, хозяин полевой. Так спутает. А если сожнешь случайно, смахнешь, то руки ломить будет сильно. Тогда уж к бабке: итти надо (Новгородская обл., Старорусский район, Гривы, 1990).

№ 319. Мама говорила, гостила у подружки. Прихожу спать клетушку. На Петровский Иван было. В клетушке много, горшков наставлено, больших, глиняных, и в кажный горшочек влито по две ложки молока и не прикрыто. А мама говорила, на ночь нельзя открытую еду оставлять, черти едят, домовые обедают. Плохие они, после их нельзя есть, заболеешь. Ну вот, а мать подружки была колдунья. Мама моя етого не знала. Но она удивилась, она взяла соломки с крыши натаскала и покрыла вси горшочки и говорит: «Господи, благослови» и легла спать. Часов в двенадцать как зашумело под окном, затемнело, и как что вылилось, опять просвистело как змея, котора молоко у чужих коров доит и колдунам приносит.. Она у них на службе. После етого мама встала, а пол весь молоком залит. Змея молоко ей принесла, а горшки-то закрыты, вот она и пролила все. Мама-то моя как испугалась, схватила всю одежду и убежала, пять километров ночью. И не ходила туда больше никогда (Новгородская обл., Старорусский район, Ивановское, 1990).

№ 320. Парень рассказывал мне про свово друга. Спрашивал, верю ли я. Я говорю: «Не знаю». — «А я верю», — говорит. У них в деревне была бабка, могла что угодно сделать, вычитать, черная магия. Могла свадьбу спортить. Едет свадьба у самого леса, вдруг вместо лошадей — волки, и в лес побежали. У ей книги были, ребята и попросили: «Дай поглядеть книжку». А у их два дома было. Они взяли, чтоб иконы в доме не было надо, стали читать. Дочитались, что столы и все заходило по комнатам. Выскочили вон, а утром пришли, а уж в доме книги-то и нет, исчезла.

Иду, гуляю, говорит он, вдруг идет из-за леска, что такое, глядите, волк, а вдруг бабка, а волка-то нет. Они спрашивали, а она говорит, не