Миры Пак Чханука. Откровенный портрет Пак Чханука, созданный им самим - Пак Чханук

Фильм начинается с того, что Майкл получает звание рыцаря от папы римского. В отличие от предыдущих двух частей, которые открывались свадьбой дочери и первым причастием сына, здесь показано стремление самого крестного отца к социальному подъему, желание получить прощение за свои грехи и спасение своей души с помощью наместника Божьего. Если его желание сбудется, то злодеяния его семьи будут прощены и кровь на его руках будет смыта. С самого начала фильм приобретает форму религиозной драмы. Речь архиепископа перемежается с молитвой, запечатленной глубоко в памяти Майкла. Его брат Фредо был убит приспешниками Майкла, когда он тихо шептал молитву Богородице. Возможно, Майкл хотел увидеть в мессе по случаю получения рыцарского звания панихиду по своему брату, но разве это возможно? Молитва Богородице сливается со смертью Мэри, дочери Майкла. Падение статуи Богородицы в момент убийства Винсентом Джоуи Зазы также предвещает ее смерть. Мэри, протестуя против того, чтобы ее разлучали с Винсентом, приближается к отцу, и в этот момент она получает смертельное ранение. Ее смерть становится искуплением за убийства, совершенные Майклом и Винсентом.

Получение рыцарского звания в начале фильма напрямую связано с оперой Cavalleria rusticana («Сельская честь», в устаревшем переводе – «Деревенское рыцарство», с отсылкой к рыцарю из сицилийских простолюдинов), которая намекает, что та временная слава была лишь зловещим предзнаменованием трагедии. Каждая сцена оперы – отражение происходящего в реальности. В сцене смерти Христа Майкл предчувствует смерть нового папы. Сицилийская традиция укуса за ухо, чтобы вызвать на дуэль, – то, что Винсент совершил по отношению к Джоуи Зазе. Глядя на женщину, покинутую мужем, Мэри вспоминает о своем положении. Конни (роль, напоминающая леди Макбет) наблюдает одновременно смерть Иисуса и Альтобелло. Особенно болезненна для нее ситуация, когда она должна убить своего крестного, чтобы защитить свою семью, ее чувства при этом схожи с с теми, которые испытывал Майкл, убивая Фредо.

В течение всей оперной сцены, продолжающейся целых сорок минут, Майкл сосредоточен исключительно на своей гордости за сына, которому удалось освободиться от грехов семьи. Снова обманывая самого себя, он изо всех сил старается не замечать того, что новый сын (Винсент), которому он передал власть, совершает массовые убийства. «Не люби мою дочь. Враг всегда нацелен на того, кого ты любишь больше всего». Эти слова он должен был сказать самому себе. Пуля убийцы поразила не Мэри, которую любит Винсент (он уже ее отверг), а Мэри, которую любит Майкл. «Клянусь жизнью детей, больше не буду грешить». Лучше бы он не произносил этих слов. Его молчание по поводу резни, устроенной Винсентом, означает, что он снова согрешил, и это, в конечном счете, стало причиной смерти Мэри.

Вопль отчаяния Майкла. Это черная воронка, которая засасывает 11 часов 50 минут всех трех частей «Крестного отца» (самая длинная версия трилогии, в которой первые две части смонтированы в хронологическом порядке, длится 450 минут), погружает мир в тишину, словно поглотив все звуки вокруг.

– Кей, я отдал все, чтобы защитить семью от ужасов мира.

– Для меня ты и есть тот ужас.

Дверь комнаты Майкла, которая когда-то закрывалась перед Кей, оставляя ее в одиночестве, теперь становится символом одиночества самого Майкла. Это – беззвучный крик, изображенный Мунком и Бэконом. Страх перед собой, боль разорванной души, отделенной от мира, – все это здесь, в этом моменте.

Человек, который пытался стать собой | 자신이 되려고 한 사나이

«На север через северо-запад»

В блистательной карьере Альфреда Хичкока одиннадцатилетний период с 1954 по 1965 годы, характеризующийся пиком его творческой гениальности, невозможно назвать иначе как чудом. После картины «В случае убийства набирайте „М“» следовал парад таких шедевров, как «Окно во двор», «Поймать вора», «Неприятности с Гарри», «Человек, который слишком много знал», «Не тот человек», а также «Головокружение», «На север через северо-запад», «Психо», «Птицы» и «Марни». До сих пор в истории кинематографа не было ни одного творца с подобной фильмографией – из одиннадцати исключительно великих картин, без единой неудачи. В особенности поражает тот факт, что Хичкок снял «Головокружение», «На север через северо-запад» и «Психо» один за другим, продемонстрировав свою исполинскую творческую силу. Однако сам режиссер называет «На север через северо-запад» передышкой между двумя серьезными фильмами, что просто лишает меня дара речи.

Шпионский триллер с элементами комедии, расположившийся между гипнотизирующим красотой «Головокружением» и мрачным, с мистической атмосферой, «Психо». Пожалуй, это наиболее хичкоковский фильм, в котором не только идеально сочетаются саспенс и юмор, но также собраны все ключевые темы, исследуемые режиссером на протяжении всей его жизни. По словам самого Хичкока, весь его британский период был воплощен в «39 ступенях», а американский – в картине «На север через северо-запад». И хотя последний не приобрел культового статуса, как «Головокружение» и «Психо», недооценивать его, считая лишь легким коммерческим фильмом, было бы большой ошибкой.

Уже само название вводит нас в замешательство. «На север через северо-запад»?! В какой-то момент в фильме должно появиться транспортное средство, которое следует на север через северо-запад? Разумеется, хитроумная задумка Хичкока действительно демонстрирует маршрут на северо-запад: на протяжении четырех дней и ночей главный герой следует по маршруту из Нью-Йорка в Чикаго и Индиану, а затем прибывает в Южную Дакоту. В Нью-Йорке герой движется на северо-запад, по Мэдисон-авеню в сторону 60-й авеню к «Плазе», а в Чикаго – от Мичиган-авеню в сторону аэропорта. Однако все здесь не северо-северо-запад. Более того, нет такой стороны света, как north by northwest. Северо-северо-запад звучал бы как north-northwest, следовательно, данное название не является буквальным указанием направления. Однако в фильме действительно появляется авиарейс Northwest Airlines, следующий из Чикаго в Южную Дакоту. Подразумевается ли, что нужно сесть на борт Northwest («Северо-запад») и следовать на север? Объяснение имеет место быть, однако отчего же именно такое странное название?..

Ключ к разгадке мы находим у Гамлета. Во второй сцене второго акта он обращается к Розенкранцу и Гильденстерну: «Я помешан только в норд-норд-вест. При южном ветре я еще отличу сокола от цапли»[264]. Несмотря на то что данный фрагмент является причиной многих дискуссий, большинство шекспироведов сходятся во мнении, что Гамлет с присущим ему остроумием пытается объяснить свое безумие внешними обстоятельствами. В частности, южный и юго-восточный ветра традиционно считались мягкими, утонченными и согревающими, и Гамлет намеренно использует эту символику. Что касается сокола и цапли, то данная метафора указывает на минимальную способность различать совершенно разные вещи. Таким образом, Гамлет подчеркивает, что его рассудок на самом деле в порядке – он все еще способен к здравому смыслу, пусть и в его минимальном проявлении.

Вероятно, Хичкок хотел поговорить о безумии. А также о несоответствии между внешним обликом и истинной природой, а еще – о конфликте идентичности. Примечательно, что эти слова Гамлета произносятся одновременно с прибытием театральной труппы, и похоже, это связано с тем, что «На север через северо-запад» также стремится затронуть иллюзорный мир театра. А добавление слова «by» в шекспировскую цитату и появление авиакомпании «Northwest» является лишь шуткой Хичкока. А возможно, название вообще ничего не значит.

Во всей фильмографии Хичкока сюжетная линия данной картины является наиболее запутанной. Настолько, что Кэри Грант[265] жаловался: «Даже сейчас, когда отснята одна треть фильма, последовательность событий по-прежнему совершенно непонятна». Фильм не основан ни на романе, ни на пьесе, а полностью создан по оригинальному сценарию, что весьма нетипично для Хичкока. Благодаря этому в фильме органично воплотились самые «хичкоковские» приемы.

Торнхилл оказывается похищенным, совершенно не понимая причин этого. Люди Таунсенда принимают его за американского разведчика по имени Каплан и едва не убивают. В вестибюле Генассамблеи ООН он встречается с Таунсендом, однако вскоре понимает, что это самозванец. В этот момент настоящий Таунсенд погибает от руки неизвестного. Торнхилл, обвиненный в убийстве Таунсенда, бежит, затем