Кайран Вэйл. Академия Морбус - Игорь Углов

class="p1">— Я знаю, что родовой дар Вэйлов исторически был направлен на нейтрализацию проклятий и вредоносных чар, — ответил он. — То, что проявилось у вас, — нечто иное. Более всеобъемлющее. Более… абсолютное. И я знаю, что подобные аномалии редко возникают на пустом месте. Часто они являются ответом на давление среды. Как иммунитет, мутирующий под действием смертельного вируса. Возможно, изучение «механизма» поможет вам понять и себя.

Он был чертовски убедителен. И чертовски опасен.

— А если я откажусь?

Малхаус пожал одним плечом — едва заметное движение.

— Если вы откажетесь. Я не стану вас шантажировать или принуждать. Это бесполезно и контрпродуктивно. Я просто констатирую, что без вашей помощи моё расследование, вероятно, так и останется теорией. А вы лишитесь потенциального союзника и источника информации. Выбор за вами.

Он не давил. Он предлагал. Хладнокровно, с открытыми картами. И в этом была своя, извращённая честность.

Я молчал, глядя на серую папку на столе. Внутри неё лежали смерти, тайны, возможно, ключ к пониманию всего Морбуса. И этот человек предлагал мне заглянуть внутрь. Стать его глазами и ушами в мире, где реальность могла быть подделана.

— Что мне нужно делать? — спросил я наконец.

Малхаус почти улыбнулся. Только уголки его губ дрогнули на миллиметр.

— Пока — ничего необычного. Продолжайте свою работу по проекту. Изучайте аномалии. Но когда в следующий раз столкнётесь с чем-то, что кажется вам… слишком чистым, слишком идеальным в своей «несчастности», слишком удобным для официальной версии — сообщите мне. Не через официальные каналы. — Он достал из другого ящика маленький, плоский камень, похожий на гальку. — Это нейтральный артефакт. Не связан с академическими сетями. Если вам нужно связаться, коснитесь его и мысленно произнесите моё имя. Я найду способ встретиться. И… вот.

Он протянул мне ещё один предмет. Небольшой блокнот в тёмно-сером переплёте, страницы пустые.

— Это? — я взял его. Бумага была обычной, чуть шершавой.

— Блокнот. Самый обычный. Без магических меток, без следов, без связи с клеймом. — Он посмотрел мне прямо в глаза. — Для записей, которые вы не хотите, чтобы кто-либо ещё видел. Даже стены.

Я перелистал несколько страниц. Они были чистыми. По-настоящему чистыми. После месяцев жизни в месте, где каждый клочок пергамента мог быть прочитан системой, эта простота казалась подозрительной.

— Почему вы мне это доверяете? — спросил я снова, зажимая блокнот в руке.

— Потому что, как я уже сказал, вы вне игры, — повторил Малхаус. — И потому что я видел ваш отчёт по делу Алисии Вейн. Вы могли убить. Вы выбрали иной путь. В мире, где большинство выбирает самый простой вариант, такой поступок заслуживает… внимания. Теперь идите. У вас есть ещё занятия.

Аудиенция была окончена. Я встал, сунул блокнот и камень во внутренний карман мантии.

— Профессор, — я остановился у двери. — А если этот «механизм»… если он не безликий? Если за ним кто-то стоит?

Малхаус уже снова взял перо и что-то писал, не глядя на меня.

— Тогда, Вэйл, нам с вами предстоит узнать, кто именно. И какова его цель. До свидания.

Я вышел. Дверь закрылась за мной с тихим щелчком. В коридоре было прохладно и тихо. Я стоял, прислонившись к стене, пытаясь перевести дыхание. В кармане лежал блокнот. Он казался невероятно тяжёлым.

Когда я вернулся в комнату семь, Бэлла уже была там. Она что-то чертила на большом листе бумаги — вероятно, карту аномалий. Увидев моё лицо, она сразу отложила перо.

— Что случилось? Ты выглядишь так, будто видел призрак.

— Хуже, — я сел на свой стул и рассказал ей всё. О вызове, о Малхаусе, о его теории, о блокноте и камне-передатчике.

Она слушала, не перебивая, её лицо стало каменным. Когда я закончил, она долго молчала, глядя на свой чертёж.

— Малхаус, — наконец произнесла она. — Да, это в его духе. Он всегда копал глубже, чем положено. Слышала что несколько лет назад у него был конфликт с Вербусом из-за методики расследования одного дела. Говорят, он вышел победителем, но с тех пор его отодвинули от самых громких процессов. Видимо, он решил копать самостоятельно.

— Ты думаешь, он прав? Насчёт механизма?

— Не знаю. — Она покачала головой. — Но его теория… она логично ложится на то, что мы уже начали подозревать. Если Морбус — это больной организм, то у него должны быть защитные реакции. Иммунный ответ. Уничтожение «инфицированных» клеток — тех, кто узнаёт слишком много. — Она посмотрела на меня. — Но это делает нашу работу в сто раз опаснее. Если нас заподозрят не просто в изучении симптомов, а в поисках причины болезни…

— Нас сотрут, — закончил я её мысль словами Чертополоха.

— Именно. — Она встала и начала нервно ходить по маленькой комнате. — И теперь к нам привязался Малхаус. Он полезен. Он даёт доступ к информации, к защите, возможно. Но он же — маяк. Если за ним следят, то и на нас обратят внимание.

— Он утверждает, что действует осторожно.

— Все так утверждают, пока не попадаются, — парировала Бэлла. Она остановилась и посмотрела на меня. — И почему он пришёл именно к тебе? Ты уверен, что это не проверка со стороны самого Ректора? Не провокация?

Я об этом думал.

— Не похоже. Слишком… откровенно. И блокнот… он настоящий. Чистый. Я проверил.

— Хм. — Бэлла снова села, упираясь подбородком в сложенные руки. — Тогда, возможно, это шанс. Но нам нужно выстроить дополнительные уровни защиты. С Малхаусом мы будем общаться только через тебя. И только о том, что можно подать как продолжение нашего проекта. Никаких прямых упоминаний о ритме, об Элрике, о твоём даре в полном масштабе.

— А как же его помощь в понимании моего дара?

— Пока — только теория. Книги, архивы. Никаких практических экспериментов под его руководством. — Её голос стал твёрдым, почти жёстким. — Кайран, ты должен понять. Ты сейчас в центре внимания слишком многих игроков. Ректор видит в тебе инструмент. Сирил видит в тебе проблему и потенциальный актив. Чертополох видит в тебе интересный феномен. Теперь Малхаус видит в тебе детектор. И у каждого из них свои цели. Ты должен балансировать, не становясь полностью инструментом ни одного из них.

В её словах звучала не только стратегия. Звучала… ревность. Не романтическая. Профессиональная. Она была первой, кто увидел во мне не угрозу и не курьёз, а партнёра. И теперь её место, её уникальный доступ ко мне, оспаривал кто-то другой. Кто-то с большей властью и знаниями.

— Я не собираюсь никому полностью доверять, — сказал я спокойно. — В том числе и Малхаусу. Но его информация может быть полезна. А блокнот… — я потрогал карман, — блокнот нам