Персоны и персонажи - Сергей Львович Макеев

Обретенная свобода

«Бывший бенедиктинец Прево очень хорошо здесь встречен, — писал один парижский литератор другому в 1734 году. — Он уже соединился с нашей словесностью, несмотря на ее упадок». После возвращения из Англии аббат Прево стал желанным гостем в светских и литературных салонах, познакомился с выдающимися учеными и писателями. Но пора было отдавать священный долг: новое послушание ему предстояло пройти в аббатстве Круа-Сен-Льё возле Эврё.

Жить бы ему в монастыре и после испытания, но тут аббату повезло. Принц Конти, кузен короля и знатный вельможа, пригласил Прево в свою свиту на должность придворного священника.

— Признаться, я плохо служу мессы, — предупредил аббат.

— А я их плохо слушаю, — успокоил Конти.

На том они и сговорились: Прево получал желанную свободу, мог жить где угодно, но и жалованья ему, естественно, не платили.

Тут как тут появилась рядом с ним некая мадам Честер, а на самом деле, как полагают некоторые биографы Прево, наша знакомая Ленки.

От безденежья Прево был вынужден браться за любую работу. Писал статейки даже в рукописные журналы, которые сегодня назвали бы «желтой прессой». Из-за одной такой публикации разразился скандал: влиятельный господин посчитал себя оскорбленным и обратился к властям. Начальник полиции предложил аббату Прево покинуть Францию. Полтора года Прево жил в Бельгии и во Франкфурте, пока не получил разрешение вернуться. С тех пор он, подписываясь, прибавлял к своей фамилии «д’Экзиль» — изгнанник.

Постепенно соблазны и страсти утрачивали власть над мятежной душой аббата. В середине 1740-х годов Прево снял маленький домик в деревне Шайо под Парижем (там, между прочим, останавливались его создания — кавалер де Грие и Манон Леско). «Вид прелестный, — писал аббат другу. — Пять или шесть друзей навещают меня, и мы смеемся над безумными волнениями рода человеческого. Для остального мира моя дверь закрыта».

Писал он очень много: романы, исторические исследования, переводил с английского. В эти годы вся Европа зачитывалась сентиментальными романами Самюэля Ричардсона. Аббат Прево перевел на французский лучшие его книги — «Кларисса» и «История сэра Грандиссона». Именно эти переводы попали в Россию и почти на столетие сделались любимым чтением русских барышень (помните, в «Онегине»: «И бесподобный Граидиссон, /Который нам наводит сон»).

Появлялись все новые издания «Манон Леско», во Франции и в других странах. Кстати, одно из первых русских изданий называлось «История Маши Леско и Кавалера Де-Грие». Появилось и «пиратское» продолжение повести: Манон будто бы осталась жива и считала себя брошенной на произвол судьбы; она уже решила уйти в монастырь, но тут случайно встретила де Грие; теперь они решили пожениться, но вдруг оказалось, что Тиберж тоже страстно полюбил Манон… ну, и так далее. Этот «сиквел» приписывали молодому сопернику Прево на ниве чувственной прозы — Шодерло де Лакло, автору «Опасных связей».

В 1754 году аббат Прево получил, наконец, свой приход, а с ним и бенефиций — постоянный доход с церковного имущества. Теперь он мог не думать о хлебе насущном. Аббат Прево поселился в тихом парижском предместье Сен-Фирмен, в небольшом домике у почтенной вдовы Катрин де Женти. Он по-прежнему много и с увлечением работал. По просьбе принца Конти он писал «Историю дома Конде и Конти», а в набросках у него были серьезные работы по истории религии и теологии.

25 ноября 1763 года аббат Прево отобедал в бенедиктинском монастыре Сен-Николя и возвращался домой в прекрасном настроении. Ветер трепал полы его сутаны, приходилось рукою удерживать на голове треуголку Примерно на полпути, возле деревни Куртейль, Прево почувствовал, как кровь приливает к лицу и земля уходит из-под ног. Неподалеку стоял крест на невысоком постаменте, такие придорожные кресты французы называют «голгофой». Аббат хотел присесть на постамент, но не дошел нескольких шагов и распростерся перед арестом. Когда крестьянин, возвращавшийся в деревню, нашел аббата, было уже поздно. Антуан Франсуа Прево отправился туда, «где нет ни печали, ни воздыханий, но жизнь бесконечная», — как гласит поминальная молитва.

Его похоронили в монастыре Сен-Николя. На могильной плите бенедиктинцы высекли эпитафию: «Здесь лежит отец Антуан Франсуа Прево, священник и монах, известный по многим книгам. Да упокоится он с миром!»

А жизнь Манон Леско и кавалера де Грие только начиналась. Они путешествовали по разным странам и говорили с читателем не разных языках, шагнули на драматическую и оперную сцены, появились на киноэкранах. Им, как и их создателю, уготована жизнь бесконечная.

В поисках Острова сокровищ

Пятнадцать человек на сундук мертвеца.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!..

Это была любимая песня пиратов из книги Роберта Льюиса Стивенсона «Остров сокровищ». Кто были те «пятнадцать человек» и что это за «сундук мертвеца»? Был ли на самом деле Остров сокровищ, какие реальные события и личности послужили основой для этого шедевра приключенческой литературы?

Приключение начинается с карты

Однажды Роберт Льюис Стивенсон подозвал своего пасынка Ллойда.

— Смотри-ка, что я нашел! — он развернул перед мальчишкой карту острова.

— Что это? — спросил Ллойд шепотом, и глаза его заблестели. Он давно привык к выдумкам отчима, но сейчас почти поверил в подлинность карты.

Роберт Льюис Стивенсон (1850–1894)

— Остров сокровищ! — тоже; шепотом произнес Стивенсон. И, как последний штрих, начертил на карте крестик. — Здесь зарыты сокровища знаменитого пирата — капитана Флинта!

Так началась упоительная игра, захватившая всю семью писателя и послужившая толчком к созданию книги.

Это было далеко не первое приключение, которое Стивенсон переживал в своем воображении, а затем и наяву. С детства он был болезненным мальчиком

и, лежа в постели, постоянно разыгрывал путешествия и битвы с помощью игрушечных кораблей и солдатиков. В книжке «Детский цветник стихов» он писал:

Своих солдатиков порой

Я расставлял за строем строй…

Порой пускал я корабли;

По простыне их флоты шли…

А сам я был как великан,

Лежащий над раздольем стран —

Над морем и громадой скал

Из простыни и одеял!

В Шотландии хорошо знали семью Стивенсонов — дед писателя, его отец и дядя были известными инженерами — строителями маяков. Они построили свыше ста маяков, которые стоят, а некоторые и служат поныне. Отец, Томас Стивенсон, часто объезжал с инспекциями построенные маяки и брал с собой сынишку. Мальчик с жадностью