Персоны и персонажи - Сергей Львович Макеев

ибо так он исполнял свой врачебный долг. Доктор Ливси в «Острове сокровищ» тоже перевязывал раненых пиратов и лечил заболевших лихорадкой. Но Питер Скадемор, в отличие от своих коллег, не только заключил «договор с дьяволом», но и похвалялся, что первым из врачей сознательно служит пиратам. За что и поплатился.

Попугай Сильвера по кличке Капитан Флинт тоже позволяет прочитать кое-что между строк. Книга «Остров сокровищ» оканчивается признанием Джима Хокинса: «…я вскакиваю с постели, когда мне чудится хриплый голос Капитана Флинта: “Пиастры! Пиастры! Пиастры!"» Почему не фунты, не ливры, не гульдены? Пиастрами в Южной и Центральной Америке называли испанскую монету песо. Оттуда, из испанских колоний, отплывали поистине «золотые караваны» в метрополию, а обратно доставлялись богатые товары и жалованье чиновникам и войскам. Карибское море, где проходили основные морские пути, надолго стало «Флибустьерским морем» (флибустьер — тот же пират, от английского flyboot — быстрая лодка; флибустьеры часто атаковали неповоротливые испанские галеоны на шлюпках и туземных каноэ). Вот в каких краях прошли молодые годы нашего знакомого попугая. «Он плавал с Ингл видом, — рассказывал Сильвер. — Он видел, как вылавливают груз с затонувших галеонов. Вот когда он научился кричать “пиастры”. И нечему тут удивляться: тогда выловили триста пятьдесят тысяч пиастров, Хокинс!» Но со временем французы и англичане отняли у испанцев часть Карибских островов, пираты стали им мешать, за ними начали охотиться. Многие пиратские капитаны переместились в Индийский океан. В частности, Ингленд, а с ним и его попугай.

А вот характер Джона Сильвера навеян вовсе не пиратскими жизнеописаниями. Прообразом пирата стал близкий друг Стивенсона — литератор Уолтер Хенли, рыжебородый весельчак и кутила, потерявший ногу из-за костного туберкулеза. Тем не менее оптимизма в нем хватило бы на дюжину здоровых людей. Зато жена писателя Фанни не любила Уолтера Хенли: его появление всякий раз превращалось в буйное застолье, ему-то это было нипочем, а для больного туберкулезом — губительно. Впоследствии Ллойд часто вспоминал Уолтера Хенли и «присущий ему дар вселять бодрость во всех, кто с ним общался, заражать своей верой в собственные силы и в самого себя».

Даже второстепенные персонажи «Острова сокровищ» имели реальных прототипов. Например, боцман с «Эспаньолы» Израэль Хендс. Это с ним сражался Джим Хокинс на палубе, а затем на вантах «Эспаньолы». Моряк с таким именем действительно был пиратом — служил штурманом в экипаже Черной Бороды. Однажды капитан своеобразно подшутил над своим штурманом. Дело было так: капитан, штурман Хендс и боцман сидели в каюте и пили ром. Вдруг боцман заметил, как Черная Борода под столом взводит курки двух пистолетов. Боцман бросился на пол, а Хенде продолжал пить. Грянули два выстрела, Хендс получил по пуле в колени и на всю жизнь остался калекой.

— Зачем ты стрелял в Хендса? — спросили потом Черную Бороду.

— А почему он не бросился на пол, как боцман? Вот и получил по заслугам, — ответил Тич.

Если еще остались сомнения, что «синерожий Флинт» и Черная Борода — близнецы-братья, можно почитать записи в судовом журнале последнего. Да, в отличие от большинства пиратов, Черная Борода вел судовой журнал, правда, записи в нем преимущественно были о пьянках и драках: «Ром весь вышел, компания слишком трезва… Команда шарит по углам, все готовы передраться… Наконец запас рома есть. Экипаж душа в душу…»

Действие в «Острове сокровищ» происходит в 1750 году. Это был закат пиратского промысла. Европа и мир были в основном поделены и даже переделены, установился относительный мир. Теперь пиратство и каперство представляли серьезную помеху для торговли. Военные флоты европейских держав основательно «зачистили» моря и океаны от пиратов всех мастей, разгромили их базы на Мадагаскаре и островах Карибского моря. Но, как говорится, «поле после битвы принадлежит мародерам». Такими мародерами предстают пираты в «Острове сокровищ», они охотятся за богатствами «золотого века» морского разбоя. Однако, все чаще эти «джентльмены удачи» думают и говорят о виселице. «Мы так близко от виселицы, что шея моя уже коченеет от петли, — признается Сильвер своей «команде». — Так и вижу, как болтаемся мы в железных оковах, а над нами кружат вороны…» Нет, полвека назад пираты не были такими! Они открыто выходили под черным флагом, а изображенные на нем череп и кости служили не для устрашения, а выражали жизненное кредо самого пирата: сегодня жив, а завтра смерть! (На некоторых пиратских флагах изображались фигуры капитанов на пару с черепом и скрещенными костями, либо с песочными часами — символом быстротечности времени.) И это разложение пиратства, страх перед виселицей — тоже отражение действительности, ведь казни пиратов к середине XVIII века участились.

Леди удачи

Роберт Льюис Стивенсон написал очень «мальчишескую книгу», в которой много героев, но совсем нет героинь. Но, раз уж мы заговорили о джентльменах удачи, было бы просто невежливо не рассказать о «леди удачи». Да, слово «пират» употребляется только в мужском роде, однако разбойницы под пиратским флагом были. И какие женщины! Им еще Средние века придумали особое имя — «морские дьяволицы».

…Это было во время Столетней войны между Францией и Англией. Тогда многие дворяне провинции Бретань выступали за независимость от французской короны. Англия, естественно, поддерживала сепаратистов. В 1343 году один из их предводителей Оливье де Клиссон отправился на переговоры в Париж, но там был предательски схвачен, обвинен в измене и обезглавлен.

Когда тело казненного вернули семье, его вдова, Жанна де Бельвиль, позвала двух сыновей (младшему было только семь). Она показала детям отсеченную голову отца и сказала:

— Поклянемся перед ним, как перед Богом, что отомстим предателям за мужа и отца!

— Клянусь! — воскликнул старший.

— Клянусь! — повторил младший.

Сначала Жанна во главе отряда верных слуг нападала на замки своих врагов. Но королевские войска шли за ней по пятам, и тогда Жанна перенесла борьбу на море. Она продала все свои драгоценности и на вырученные деньги снарядила три корабля. Говорили, что ей тайно помогали англичане. Во всяком случае, точно известно, что у Жанны было каперское свидетельство английского короля Эдуарда III — разрешение нападать на корабли Франции и ее союзников.

Так началась война ненависти на море, личная война Жанны де Бельвгль. Она сама вела свои корабли на поиски добычи, первой бросалась на абордаж, вела своих пиратов в атаку на прибрежные замки. На французском побережье ее прозвали «Клиссонской львицей». Во всех сражениях сыновья следовали за матерью.

«Флот возмездия в Ла-Манше», как назвала Жанна свою эскадру, несколько лет подряд наносил Франции ощутимый урон. Король Филипп VI послал на борьбу с