Киргизские народные сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки

на спину, и, заперев дверь, мы отправились в горы. Старик шёл рядом. В руках он держал своё ружьё, потому что ему хотелось так же запастись и мясом диких птиц и зверей. Он их тоже считал целебными. Так мы шли долгое время между камней и по камням, поднимаясь всё выше и выше, к тому месту, где старик давным-давно, оказывается, вырыл большую просторную пещеру. Там были развешаны травы, так же сушилось мясо различной дичи, которое удалось добыть старику в прошлый свой приход. Мы жили в этой пещере, Делали вылазки в различные стороны, собирали и сушили травы. Мудрец был прекрасным охотником. Время от времени он приносил то оленей, то архаров. Я ставил силки на куропаток, перепелов, уларов. Так что мы были всегда сыты, да ещё и засушивали достаточке мяса впрок. А однажды мы поймали молодого рыжего яка. За три дня мы сумели приручить его и ходить под седлом. Так, в сборах трав и охоте, прошли лето и осень. А к холодам мы решили возвращаться. Нагрузили всей нашей добычей рыжего яка, остальное, сложив в мешки, понесли сами. Дорога к дому всегда легче. Весело было нам шагать под гору. Мудрец рассказывал различные истории, шутил, я смеялся и, как говорится, мотал себе на ус всё, что говорил полезного и поучающего великий лекарь. Я совсем забыл и про девушку, и про свою болезнь, словно и не было ничего подобного в моей жизни.

Долгие зимние вечера я проводил за чтением книг. Если раньше меня занимали книжки про приключения, различные истории и сказки, то теперь меня увлекали книги познавательные, где рассказывалось про различные способы лечения тех или иных болезней, где, в каких местах искать лекарственные травы и коренья, как начинается болезнь и рецепты против неё, — всё это и много других полезных сведений и знаний было в книгах, которые стали теперь просто мне необходимы. Мудрец поощрял мои занятия, объяснял и толковал неясные места, между делом готовил пищу. А в короткие зимние дни, пока светило солнце, мы вместе готовили лекарства, упаковывали их в различные коробочки и расставляли по полкам, каждое на своё место. А тот рыжий як, которого мы поймали и приручили, оказался очень умным и быстрым. Он привязался ко мне, как собака. Утром я выгонял его пастись на берег моря, а вечером он приходил домой сам.

К концу весны я прочёл и изучил все книги, которые были в доме. Мудрец радовался моим успехам, давал советы по изготовлению снадобий, да ещё занимался по вечерам, делясь своим опытом и мудростью. А потом мы стали готовиться к традиционному осмотру и лечению больных. Настал день, когда мы открыли ворота и вышли к людям. Три дня, как обычно, мы обходили всех страждущих и больных, леча и раздавая лекарства. В последний день я написал письмо домой и передал его с одним человеком, прибывшим из наших мест. И остался всего один больной, которого мы завели во двор. Я сразу увидел, что у него в порядке с головой. Она у него моталась, как на ниточке, ноги еле держали его тело, сам он стонал от нестерпимой боли и призывал к себе смерть, как освобождение от всех мучений.

— Чем он болен? — спросил, экзаменуя меня, мудрец.

— У него что-то с мозгами творится, а что именно, не знаю, — ответил я.

— Это точно, — подтвердил мудрец. — Дел в том, что, когда он крепко спал, ему в нос залезла маленькая сороконожка и пробралась до мозга. И вот она пожирает его и растёт сама. Надо как-нибудь вытащить её оттуда. А для этого надо вскрыть больному череп. Но ты не вмешивайся, а то вдруг, невзначай, помешаешь мне и всё испортишь. Я всё сделаю сам.

Лекарь засучил рукава и долго и тщательно мыл руки. Затем уложил больного на стол в отдельной, специально для этого приготовленной комнате и взял в руки инструменты.

Я не выдержал и, сгорая от любопытства, стал подглядывать в щель неплотно прикрытой двери. Вот тогда я по-настоящему познал мастерство и умение моего учителя. Усыпив больного, он быстро снял с головы его кожу вместе с волосами, легко разделил череп, обнажив мозг, в котором была видна шевелящаяся сороконожка. Лекарь приготовил щипчики, чтобы ухватить сороконожку, и я, не выдержав, боясь непоправимого, вошёл в комнату и сказал:

— О, уважаемый учитель, вы можете погубить человека, который доверился вам. В книгах написано, что нельзя вытаскивать сороконожку, потому что она будет цепляться всеми ногами за мозг и может повредить его, и человек умрёт. — Старик рассердился, зло посмотрел на меня и, отшвырнув щипцы, сказал:

— Ну, тогда ты спаси его от смерти! — и вышел, хлопнув дверью.

Я помолился, засучил рукава, тщательно вымыл руки и, взяв зеркало, поставил его перед сороконожкой. Увидев своё отражение, она потихонечку поползла к нему, думая, наверное, что это другая сороконожка. Я потихоньку отодвигал зеркало, а она шла за ним. Так я вывел её из мозга, и ни одна нога не зацепилась за него. Потом я взял насекомое щипцами и выкинул, соединил кости черепа, закончил операцию. Затем дал понюхать больному снадобье, которое разбудило его, напоил теплым молоком и уложил в постель.

По всем комнатам я искал своего учителя и не нашёл его. Вышел в сад и, к своему, великому горю, увидел учителя, который раскачивался на верёвке… Я сразу же обрезал верёвку, но было уже поздно. Старик умер. В кармане его я нашёл клочок бумаги, где было написано его мелким аккуратным почерком: «День, когда больного вылечит человек, превзошедший меня в знаниях, будет моим последним днём. Сегодня как раз этот день, и жить мне далее не стоит».

Я очень горевал и сожалел, что не знал такой его тайны. Но делать нечего, я похоронил его под этим же деревом, где он повесился, завернув в саван.

Вот что случилось дальше. Больной тем временем потихоньку шёл на поправку и со временем стал понемногу помогать мне по хозяйству, а потом мы с ним вдвоём стали приготовлять и лекарства. Он оказался очень способным человеком. Вдвое быстрей, чем я, прочёл и изучил все научные книги, приобрёл обширные знания, которые в скором времени хорошо проявил.

Пришёл тот условленный срок, когда собрались со всех концов земли к нашим воротам больные и страждущие, и мы вышли к ним, и лечили их, и пользовали и словом, и лекарствами, и советом, и наставлениями. Никто не остался обойдённым. Всех исцелили мы своим умением и знаниями. И