Дорогой мужества - Д. Хренков

Весь день Дьяченко просидел в доте, из которого хорошо просматривалась вражеская оборона. Убедился — снайпер действительно опытный. Всего дважды выстрелил за день, но ничем себя не выдал. Ночью Федор выполз на нейтральную полосу, расположился в глубокой воронке. До самого утра лежал не шелохнувшись. Фашист молчал. Пригрело солнце, и тут Федя почувствовал, что медленно погружается в холодную воду. Осмотрелся — воронка-то покрыта льдом! Ночью этого не заметил. Теперь лед подтаял, прогнулся под тяжестью тела, оказавшегося в воде до пояса. Ноги судорога сводит, поясница разламывается, зубы пулеметную дробь выбивают, а выбраться из ледяной ванны до ночи немыслимо — вражеский снайпер не даст. Попал, как кур в ощип.　

Выручила советского снайпера небольшая хитрость. Он выдвинул на край воронки ком земли. В него сразу же шлепнулась вражеская пуля. Этого было достаточно. Дьяченко заметил вражеского снайпера, замаскировавшегося в окопе, вынесенном за траншею.　

Позже Федор даже самому себе не мог ответить, как определил расстояние, когда и какой установил прицел, какие внес поправки. Все это было сделано мгновенно, автоматически. В память врезался лишь один момент, замеченный через оптический прицел: фашист прикладывается глазом к окуляру, потом чуть-чуть приподнимается, будто для того, чтобы получше разглядеть цель. В эту самую секунду Федина пуля и сразила гитлеровца.　

Обозленные фашисты обрушили шквал огня на нейтральную полосу. Плохо бы пришлось снайперу, если бы не выручил командир роты старший лейтенант Никифоров. Он имитировал атаку и отвлек на себя внимание гитлеровцев. Федя благополучно выскользнул из ледяной и огненной купели.　

Приближалась двадцать пятая годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Незадолго перед праздником начальник политотдела дивизии вручил снайперу Федору Дьяченко кандидатскую карточку. Пожимая руку солдата, он сказал:　

— Сегодня в вашей жизни подводится черта. Как бы хорошо вы ни воевали до этого дня, завтра с вас спрос особый. Вы теперь коммунист, Федор Трофимович.　

В канун нового, 1943 года к Феде пришла еще одна большая радость. 26 декабря он узнал из газет, что награжден орденом Красной Звезды. А через день член Военного Совета фронта укрепил награду на его груди. В торжественную минуту рядом с Федей были его друзья и ученики — Кочубей, Казаков, Киселев, Рустамбеков. Они сердечно поздравили своего учителя, хозяина «зрячих пуль». Это почетное прозвище Дьяченко заслужил вполне. Идя тропой гнева, солдат-снайпер уничтожил уже свыше ста оккупантов.　

В те дни Федя получил много писем. Добрые новогодние пожелания прислали и ленинградцы, и та самая девушка, что встретилась по дороге на фронт, и пожилая женщина Ольга Васильевна Ильина из Челябинской области. О герое-спайпере она узнала из газет и переписывалась с Дьяченко.　

«Здравствуй, дорогой сыпок Федор Трофимович! — писала Ольга Васильевна. — Поздравляю тебя и всех бойцов с Новым годом и желаю скорой победы. Может быть, ты и не позволишь называть тебя сынком, но я думаю, что не рассердишься. Ты пишешь, что мстишь за моих двух сыновей и за дочку. Я плачу о своих детях день и ночь. Осталась я на старости лет одна… Если бы ты был здесь, я бы тебя расцеловала за твои хорошие дела. Не щади двуногих зверей, очищай землю пашу русскую от гитлеровской погани! Мсти за страдания советских людей!»　

Много еще жестоких поединков с врагом выдержал Дьяченко, и почти каждый из них мог оказаться для него последним. Так было под Петруловом, когда гитлеровцы сутки не выпускали его из развалин дома, держали под непрерывным снайперским, пулеметным и артиллерийским огнем. Они прострелили шапку на Фединой голове, в нескольких местах продырявили воротник его полушубка. Так было под Ям-Ижорой. Так было под Урицком…　

В смертельные переделки попадали и Федины друзья, ученики. Не все они дожили до радостной победы. Смертью храбрых пали Вячеслав Голубев, Иван Денисенко. Петр Григорьев, Терентий Буржанов, Петр Лабутин…　

Тяжело, очень тяжело переживал Федя гибель боевых товарищей. Не было таких слов, которыми он мог бы выразить свои чувства. Только суровые, глубоко провалившиеся глаза и темно-землистое лицо говорили, какой горячей раной кровоточило его сердце.　

Но вот настало время, когда Федя, видевший фашистов лишь через оптический прицел и уничтожавший их издалека, теперь сошелся с ненавистным врагом лицом к лицу.　

Рота ворвалась в расположение врага на рассвете. Гитлеровцы метались по траншее, ходам сообщения, бешено сопротивлялись. Федя бил их в упор из винтовки, прикладом, гранатами. На какую-то долю секунды он замешкался, передавая раненому пакет бинта, обернулся и увидел прямо перед собой высокого толстого гитлеровца. Рядом с невысоким, щупленьким Федей Дьяченко немец казался великаном.　

Несколько мгновений они стояли неподвижно. Затем фашист сделал руками короткое движение назад, готовясь сразить советского солдата штыком. Федя тотчас ударил врага. Ударил с такой силой, что снайперская винтовка, не вооруженная штыком, вошла в живот до самого оптического прицела. Гитлеровец дико взревел. Федя схватился за приклад винтовки, хотел ее выдернуть, но не успел. Обезумевший немец вонзил ему в правую половину груди широкое лезвие штыка.　

Рядом их и нашли наши солдаты. Матерый фашист был мертв. Федя лежал тяжелораненый, без сознания.　

Из госпиталя Федя вернулся окрепшим и, как всегда, жизнерадостным. Его избрали комсоргом батальона. В первые же выходы на «охоту» он увеличил свои боевой счет мести гитлеровским захватчикам.　

Поздней осенью 1943 года полк, в котором служил Дьяченко, вывели с передовой на южную окраину Ленинграда. Здесь подразделения переформировывались, пополнялись молодыми солдатами, занимались. Шла подготовка к большому наступлению.　

НЕВЕРОЯТНЫЙ СЛУЧАЙ　

И вот этот час пришел. Самой приятной музыкой, какую только доводилось слышать когда-либо, зазвучала для Феди и его боевых товарищей артиллерийская канонада январским утром 1944 года. Несмолкаемо звучал победный клич: «Ура-а-а!» Стреляя на ходу, прыгая через траншеи, ходы сообщения, солдаты цепью бежали все дальше и дальше вперед. Одни из них падали, раскинув руки, прильнув лицом к родной земле, словно прислушивались, как она гудит от топота атакующих, и так оставались неподвижными навсегда. Другие занимали их место в боевом строю, продолжая стремительное наступление.　

Плечом к плечу с другими бойцами батальона шел в решительный бой и Федя Дьяченко: бежал, стрелял,　вкладывая всю силу своего певучего голоса в победное: «Ура!»

В бою за Красное Село Дьяченко был тяжело ранен в ногу. И снова госпиталь. Все кругом белое, чистое, светлое. А настроение скверное. Нога, распухшая, ставшая толстой и тяжелой, как бревно, нестерпимо болит. Но главное не это. Главное то, что сказал врач: