Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин

Как уже отмечалось, по всем планам развертывания завершение мобилизации требовало длительных сроков. Согласно последнему предвоенному плану развертывания от 15 мая, о котором было рассказано выше, сосредоточение армий предполагалось завершить на 20-й день мобилизации в случае развертывания главных сил РККА к северу от Брест-Литовска и лишь на 30-й день мобилизации в случае развертывания главных сил к югу от Брест-Литовска. В современной литературе стало практически общим местом указание на то, что растянутые (подчеркнем — по объективным причинам) сроки отмобилизования армии являлись одной из основных причин поражений РККА в начальный период Великой Отечественной войны[311]. Советское политико-военное руководство не сможет преодолеть инерцию традиционных подходов к вопросам мобилизации. В рамках этих подходов в начальный период войны армии противников должны были переводиться из положения мирного в положение военного времени, вслед за чем планировалось проведение основных военных операций. Советское руководство окажется не в состоянии проанализировать должным образом и освоить уроки польской кампании, которую вермахт провел, будучи полностью отмобилизованным к ее началу. Не адекватной моменту окажется организационная (кадрово-резервная) структура армии, а сроки ее мобилизации в случае войны будут помножены на проблемы мобилизационного планирования, описанные выше. Комплекс этих и многих других причин и результирует в конечном итоге в военные поражения РККА в начальный период войны.

В результате оргмероприятий штатная численность РККА к началу войны достигла 4 775 034 чел., а списочная (фактическая) — 4 275 713 чел. Общая фактическая численность Красной армии составила 5 030 980 чел., численность личного состава ВМФ — 390 142 чел. При этом рядовым составом армия была укомплектована на 102,43 %, а вот сержантского и офицерского состава недоставало, и в значительной мере, — соответственно 61,76 и 76,72 %. Наиболее слабо окажутся укомплектованы укрепрайоны (на 39,1 %) и авиация (на 69,7 %), в то же время органы управления были укомплектованы на 121,7 %, а тыловые организации — на 195,2 %[312].

Запоздалые решения военного и политического руководства страны о разработке актуальных мобилизационных планов приведут к тому, что реализовать плановые мероприятия к началу войны не удастся ни в части подготовки РККА к войне, ни в части производства продукции оборонной промышленности и гражданских наркоматов. В начале февраля 1941 г., излагая схему мобилизационного развертывания Красной армии в записке на имя Сталина и Молотова, руководство НКО и Генштаба (С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков) прямо укажут на целый ряд проблем: «напряженное положение с обеспечением мехтранспортом», особенно в приграничных округах; «особенно большой некомплект» по артвооружению, по автобронетанковому вооружению, по средствам связи, по инженерному вооружению, по химическому вооружению, по средствам заправки и транспортировки горючего[313]. Обозначив «потребность в дополнительном размещении предметов вооружения», авторы записки при этом специально укажут, что этот «дополнительный заказ… совершенно не предусматривает создание запасов [даже] на первый период боевых действий»[314]. В Красной армии проблемы будут иметь место даже с обеспечением личного состава вещевым имуществом, обувью и бельем. Так, по обуви авторы записки планировали: «обеспеченность даже и при условии полного выполнения заказа 1941 года будет составлять только 70 %»[315].

В январе и апреле 1941 г. Сталин дважды получит докладные записки от наркома обороны С. К. Тимошенко об обеспеченности вооруженных сил боеприпасами, и в обоих случаях будет констатировано, что «эта наиважнейшая область военного производства находится все еще в крайне неорганизованном состоянии и не обеспечивает обороны страны»[316].

По результатам контрольных проверок Наркоматом госконтроля в 1940–1941 гг. различных структур Красной армии и наркоматов, обеспечивавших ее нужды, советское руководство получало сигналы о неблагополучном положении дел и по целому ряду других направлений материально-технического обеспечения РККА. Вероятно, именно этой реальной оценкой положения дел объясняется целая череда решений, принятых в январе — июне 1941 г., «о разбронировании и позаимствовании мобзапасов и мобфондов» практически по всем наркоматам[317].

Государственные резервы и мобилизационные запасы будут формироваться не только по предметам вооружения, но и по продовольствию и фуражу, которые справедливо рассматривались в качестве одного из средств вооруженной борьбы. При размещении запасов материальных средств были допущены, однако, существенные, как покажет практика, ошибки. Более 40 % складов было размещено на территории западных приграничных военных округов. Как будет позднее вспоминать начальник тыла Красной армии А. В. Хрулев, на такой структуре размещения настоял нарком госконтроля Л. З. Мехлис в противовес мнению военных, предлагавших разместить запасы за Волгой.

Доклад наркома обороны СССР С. К. Тимошенко и начальника Генштаба Красной армии Г. К. Жукова И. В. Сталину и В. М. Молотову о состоянии обеспеченности Красной армии запасами боеприпасов

18 апреля 1941

[РГАНИ. Ф. 3. Оп. 46. Д. 345. Л. 195–202. Подписи — автографы Г. К. Жукова и П. А. Ермолина]

Андрей Васильевич Хрулев

1930-е

[Из открытых источников]

Мехлис «настаивал, чтобы их накапливать в приграничных районах, даже вблизи вероятного противника. В любом возражении против этого Мехлис видел вредительство»[318]. Ясно, однако, что в сложившейся системе управления арбитром в конечном итоге выступить мог только Сталин. Решение было принято, судя по всему, исходя из утвердившегося подхода, который предусматривал активную оборону и переход в наступление с последующим разгромом противника на его территории. Размещение основных материальных средств «отвечало требованиям наступления, а не стратегической обороны»[319]. В результате принятых решений в первые месяцы войны действующая армия лишилась до 70 % боеприпасов, горючего, продовольствия и других видов материальных средств, размещенных на территории приграничных военных округов [320].

Лев Захарович Мехлис

1930-е

[Из открытых источников]

В феврале 1941 г. Сталин проведет изменения в руководстве Генерального штаба. Главным из них станет освобождение начальника Генштаба К. А. Мерецкова от занимаемой должности и замена его Г. К. Жуковым, вступившим в должность 1 февраля. Произойдут изменения в командовании приграничных военных округов.

Многие проблемы управления, однако, так и не будут решены. Маршал Жуков, в частности, отметит в своих мемуарах, что ни у Генштаба, ни у наркома обороны, ни у командующих видами и родами войск не были подготовлены на случай войны командные пункты, откуда можно было осуществлять управление войсками, передавать директивы Ставки, получать и обрабатывать донесения от войск. К началу войны не были решены вопросы об органах Ставки Главного командования, ее структуре, персональном составе, размещении, аппарате обеспечения и материально-технических средствах[321].

Таким образом, вторжение вермахта застигнет не отмобилизованную вовремя и не развернутую Красную армию в состоянии масштабной реорганизации и недостаточной обеспеченности средствами вооруженной