Детство в режиме онлайн - Екатерина Вадимовна Мурашова

– Виноват мир в целом. Другого мира у нас нет, поэтому надо просто смириться.

«Сейчас социальные сети детей и подростков зомбируют. Мы все хотим быть “не хуже других” и из кожи вон лезем. И наши родители – тоже так. А достичь невозможно, потому что кругом все вранье. Надо просто не обращать внимания и жить как живется. Но это ни у кого уже почти не получается». «Сейчас очень много интересных вещей в интернете. Дальше дети будут учиться не в школе, а там. Кому что нужно. Вот я хочу научиться ролики делать про жизнь рыб. Взрослым надо это просто понять». «Раньше люди всему учились без всяких школ – ремеслу или землю пахать. Может быть, опять такое время наступило?». «Слишком много вокруг вещей и всего. Я то этого хочу, то того. Ни на чем надолго не сосредоточиться. Наверное, чтобы что-то изменить, надо было бы в монастырь уйти и там подумать? Но это же невозможно…»

– Никто не виноват. Проблемы вообще не существует. Чтобы это понять, нужно изменить угол зрения.

«Мои родители не понимают, что мир со времен их детства изменился. И дети тоже изменились. Роботы теперь, автоматизация, искусственный интеллект. В нынешнем мире совсем не надо сто лет в одну точку долбать. Задача человека – жить в удовольствие. И учиться тоже. Чему нравится – тому учусь. А чему не нравится – тому нет». «Это естественно, что мотивация учиться по школьным предметам пропадает. Ведь нас скоро всех заменит искусственный интеллект. А люди будут заниматься творчеством и получать базовый доход». «Мне кажется, это просто обыкновенная эволюция. Мы не хотим делать тупые домашние задания, потому что нам это уже не пригодится, мы это чувствуем интуитивно, и поэтому все. Мы же не бездельничаем на самом деле, мы все время учимся чему-то в интернете, осваиваем новое, создаем что-то свое, только взрослые этого не видят и не понимают почему-то».

И наконец, мой безусловный фаворит, девочка 14 лет:

«…Решить это очень просто. Начальная школа должна быть обязательна – читать, писать, считать все-таки надо научить, еще работать на компьютере и управляться с документами, чтобы потом можно было налоги платить, коммунальные платежи и все такое. А потом надо с теми, кто не хочет учиться, сразу соглашаться, и отправлять их работать. По силам и возможностям. Официально, со всеми документами и прочим. Пишешь такое заявление: окончил, например, полных шесть классов и еще половину седьмого и больше пока учиться не хочу. С ним сразу соглашаются и отправляют его, например, на два часа в день улицы подметать и еще на два часа в пансионат для пожилых, разговаривать с ними или в компьютерные игры учить их играть, чтоб им не скучно было. Четыре-пять часов в день он работает, деньги получает, остальное время свободен. Ведь еще много работ осталось, где нужно только читать-писать-считать и больше ничего. И как раз на них трудно людей найти, потому что там платят мало. Раньше дети лет с девяти работали, взрослым помогали, и ничего. А мы что – хуже, глупее? И если он или она не хочет сейчас учиться, так зачем же заставлять? Пусть работает, обществу польза, ему польза, всем хорошо, никто не ругается. А если потом опять захотел учиться, снова пишет заявление: хочу вернуться в среднюю школу, со второй половины седьмого класса. И пошел. Можно онлайн учиться, можно офлайн, мне дедушка рассказывал, что раньше вечерние школы были для людей самых разных возрастов, хоть сорок лет тебе, хоть сколько, и сейчас тоже можно так же сделать. Я бы сама хотела сейчас пойти работать в приют для бродячих животных и, наверное, еще в магазин – товары всякие для дома рекламировать. А потом, может быть, когда-нибудь и еще поучилась бы…»

Ну хорошая ведь идея, согласитесь?

Мы им не доверяем

Сколько-то лет назад у пары моих друзей жили две трехцветные кошки, мать и дочь – ее выросший котенок. Пока младшая кошечка была маленькой, мать, естественно, вылизывала ее вместе с тремя другими котятами. Потом мои друзья трех котят раздали, а этого решили оставить себе – и кошечка-мать скучать не будет, и вообще две мордатых трехцветных кошки – это очень мило. Кошка, тоскуя по отданным котятам, продолжала истово вылизывать единственного ей оставшегося. Время шло. Удивительно, но так все и продолжалось – ежедневно старшая кошка вылизывала сначала себя, а потом молодую, но уже взрослую дочь. Дочка лениво и блаженно подставлялась и даже не пыталась сама ухаживать за своей короткой, но очень густой шерсткой.

– Удивительно! – говорили мы с подругой, обе в прошлом биологи. – Ведь у кошек тщательное вылизывание собственной шкурки – это очень важная часть и поведенческого ежедневного, инстинктивного вроде бы ритуала, и биологического здоровья… Но с другой стороны, зачем ей, если мама всегда рядом? И делает это для нее с явным удовольствием? Вот она и не научилась, и даже не пытается…

Годы шли. Обе кошки проживали свою сытую и благополучную квартирную жизнь. Стареющая мать продолжала вылизывать пушистую дочку. Мы с подругой тоже шли своими разными жизненными путями. Потом однажды встретились после долгого перерыва. И как-то к слову я вспомнила про трехцветных кошек.

– Обе уже ушли по радуге, – поэтически сказала, вздохнув, подруга.

– Старшая раньше? – уточнила я, сразу вспомнив особенности кошачьей пары.

– Да, года на три-четыре, – кивнула подруга.

– А что же младшая после смерти матери? Научилась наконец сама вылизываться? Ведь для здоровья кошек это критически важно и без этого им никак…

– Да нет, – снова вздохнула подруга. – Она же не умела. Шура (муж подруги) младшую кошку очень любил и до конца ее жизни каждый день протирал влажной тряпочкой…

* * *

Недавно у меня в блоге был материал про мотивацию, и по его теме состоялась несколько конвульсивная, однако упорно преодолевающая технические трудности сайта дискуссия.

Прочитав присланные комментарии и опираясь на свой ежедневный опыт практического психолога на поликлиническом приеме, я в очередной раз подумала: как же изменилось наше отношение к детям за каких-нибудь сто или даже пятьдесят лет! Обычно в этом месте принято говорить о хорошем (оно есть, и оно, в общем-то, очевидно): исчезновение детского труда, уменьшение младенческой смертности, детей стали развивать, с ними стали разговаривать, в них стали видеть личность и т. д. и т. п.

Но я почему-то подумала о другом: господи, как же мы им сегодня не доверяем!

Сто с небольшим лет назад