Колдовство в Скандинавии. Представления о дьяволе, процессы над ведьмами и ведовство - Юлия Викторовна Антонова-Андерссон

Как это часто бывало, новые обвинения посыпались, в первую очередь, против тех, кого уже давно подозревали в колдовстве. Среди них была жена небогатого каменщика Бритта Сиппель, женщина лет 35 по прозвищу Безносая. Так ее прозвали из-за супруга, страдавшего сифилисом и потому имевшего ввалившийся нос. В те времена прозвища мужей часто переходили на жен.

Отец Бритты Георг Сиппель был иммигрантом из Германии. В Стокгольме он основал первый придворный «зал для игры в мяч», которым потом и управлял. Его дочери Бритта и Анна жили на Сёдермальме, но судьбы их сложились по-разному.

Репутация Бритты оставляла желать лучшего: из-за склочного характера она часто затевала ссоры. Более всего она враждовала с женой шкипера Сигрид Эриксдоттер. Сигрид даже призывала будущего супруга Бритты остерегаться ее еды и питья, «ибо Бритта, когда готовит, кладет под котелок ключи, а также практикует иные колдовские ритуалы».

Когда из-за чьей-то халатности затонуло судно шкипера, Сигрид тут же обвинила Бритту: мол, это она наслала на шхуну злые чары. А когда супруг Сигрид отправился в Даларну обследовать другой корабль, дьявол трижды сбросил его с коня. За это в 1668 году Бритта впервые предстала перед судом. Доказательств ее причастности к происшествию не было, за исключением того, что шкипер «чувствовал, что в этом целиком и полностью ее вина». Бритту отпустили, а шкипера заставили выплатить компенсацию за оговор, что едва ли улучшило их отношения.

В 1674 году Бритта оказалась в суде второй раз. Теперь ее назвала ведьмой восьмилетняя девочка – та самая, что приехала с матерью из Хельсингланда. Девочку признали душевнобольной, Бритту отпустили.

Наконец, в 1675 году над Стокгольмом впервые пролетели ведьмы: благодаря мальчику из Евле в столице заговорили о похищении детей на Лысую гору. В числе виновных оказалась и Бритта. К тому же, утверждали дети, она воровала одежду с повешенных, при помощи колдовства однажды наслала огонь на судно в стокгольмской гавани, а на Лысой горе вместе с сестрой играла в кости, решая, кому из них поджечь королевский дворец. Когда Бритта не явилась на допрос, дети заявили: она слишком устала, ведь накануне ее весь день хлестал дьявол.

Бритта созналась, что не без греха: она и в самом деле нарушала некоторые заповеди – в частности, работала по воскресеньям и не слишком чтила отца, на которого даже подавала в суд. Но делала она это из-за чрезвычайной бедности, в надежде, что сможет добиться от него хоть немного денег. Но магия – дело совсем иного порядка. Все обвинения в колдовстве и связи с дьяволом она отрицала. Бритта даже брала на слушания нож, потому как считала: лучше быть казненной по обвинению в убийстве, которое она совершит, чем в колдовстве, к которому она не имела никакого отношения.

Доказательств против Бритты хватало, и это не только показания детей. Одна из свидетельниц рассказала, как однажды во время дежурства в сторожке, где охраняли детей от ведьм, произошло примечательное событие. Бритта, став невидимой для взрослых, проделала иглой дыру в стене, чтобы отвезти кого-нибудь на Лысую гору. К счастью, дети ее вовремя заметили и указали взрослым на место, через которое она пыталась пробраться в дом. Те бросились к стене с ножами и топорами – так на лезвии одного из орудий якобы оказался волос с головы Бритты.

Но главное – у Бритты на спине обнаружили знак Сатаны: красное пятно. Кроме того, против нее свидетельствовали собственные дочери: девочки 6 и 15 лет. Старшая дочь Анника утверждала, что лично видела, как мать подожгла судно.

Сначала Бритта пыталась оправдать детей: мол, их сбил с толку дьявол, они не понимают, что говорят, но ради неразумных дочерей она готова пойти на смерть. Однако когда девочки начали давать показания против сестры Бритты Анны, та не выдержала. Испугавшись, что дочери и в самом деле побывали на Лысой горе, Бритта назвала настоящей ведьмой именно сестру. Позже Анника призналась, что оклеветать мать ей велела Лисбет Карлсдоттер прямо в коридоре перед началом заседания. Но откровенность не помогла: по какой-то причине священник посоветовал ей придерживаться старых показаний. Апелляционный суд вскоре тоже узнал об этом эпизоде, но не стал заводить дело против несовершеннолетней Анники.

Сестра Бритты Сиппель Анна была другого поля ягода. Ее жизнь сложилась гораздо лучше: она вышла замуж за одного из 15 пекарей Сёдермальма, у них был свой дом, мельница и торговая лавка. В день семья зарабатывала около 300 далеров. Это не могло не вызывать зависть.

Обвинений в сторону Анны было много: якобы она вместе с сестрой забирала детей к дьяволу. При виде ее на улице дети кричали: «Ведьма! Это она возила меня на Лысую гору!» – и падали в обморок. Ее племянница утверждала, что видела, как супруг Анны на пиру у Сатаны месит своим задом тесто.

Когда Анну схватили, чтобы отвезти в тюрьму, она якобы плюнула в шкурника. Вскоре он начал кашлять кровью и умер.

Было и другое доказательство. Хороший заработок позволял Анне одеваться лучше остальных подозреваемых. Дети быстро нашли этому объяснение: Анна – королева ведьм на Лысой горе. Там она одевается в шелка, появляется с длинным шлейфом и в бриллиантах. А когда новых девочек готовят к свадьбе с Сатаной, за их наряды отвечает не кто иная, как Анна.

А еще Анна отлично разбиралась в лекарственных травах и готовила целебные настои и мази, что совсем недавно консистория приравняла к колдовству. Но Анна не стыдилась своего умения: препараты она делала только из природных материалов, которые покупала в аптеке и сама смешивала. Среди ее клиентов были жены бургомистров и аристократов.

На суде Анна держалась с необычайным достоинством, заявляя: она не из того класса, что ее сестра Бритта. Ей нет надобности лгать. Очерняют ее исключительно из зависти; сама же она гордилась и своим положением, и тем, как обращается с другими людьми, включая собственных детей и работников. Она не бранится, а плевки считает верхом невоспитанности. Неважно, сколько человек ополчится против нее – она невиновна.

Судьи были склонны верить Анне. Ища подтверждение ее непричастности к преступлениям, они пригласили одну из ее служанок, 19-летнюю Сару Юхансдоттер. Та тут же решила расставить все точки над i и заявила: Анна Сиппель вела себя по меньшей мере странно. Когда у Сары началась первая менструация, Анна якобы потребовала у служанки эту кровь. Когда та отказалась, Анна велела Саре целиком обмазаться выделениями, а