Колдовство в Скандинавии. Представления о дьяволе, процессы над ведьмами и ведовство - Юлия Викторовна Антонова-Андерссон

Второй дочери вынесли похожий приговор. Во время порки она продолжала кричать, что действительно бывала на Лысой горе и там настрадалась так сильно, что несправедливо подвергать ее таким мучениям еще и здесь, на Земле. Дальнейшая судьба девочек неизвестна, однако нередко дети, попадавшие после бичевания в исправительные заведения, умирали там же.

Четвертый стокгольмский процесс

После казни Малин Матсдоттер сомнений в существовании Лысой горы и похищении детей стало больше. В четвертом процессе громкими стали дела Маргареты Матсдоттер по прозвищу «Голубка» и Маргареты Реммер.

Маргарете Матсдоттер, дочери садовника, был 21 год. За ней ухаживал скорняк, преподнесший ей дорогой подарок: шелковое платье. Это сразу вызвало подозрения: как могла нищая девушка привлечь такого кавалера? Дело явно в колдовстве. Свидетелей ее поездок на Лысую гору нашлось немало. Она долго отрицала вину, поэтому подверглась пыткам, в ходе которых призналась, но затем взяла свои слова назад. «Я помню лишь то, что другие вынуждают меня вспомнить. Если бы против меня никто не свидетельствовал, я бы ни за что не согласилась с обвинениями», – заявила она.

В августе суд Седермальма приговорил Маргарету к смерти, однако в комиссии большинство выступили за смягчение наказания: якобы признание под пытками в тюрьме нельзя считать искренним и честным. К тому же король теперь подчеркивал, что судить надо «по совести», то есть, по сути, любого можно было как казнить, так и освободить.

Двадцать третьего августа Юхан Юханссон Грис, тот самый мальчик из Евле, что запустил волну процессов в Стокгольме и все еще сидел в тюрьме, начал давать показания. Он заявил священнику, что оговорил себя и вынудил лгать других детей. Все назначенные казни пришлось временно отложить.

Изучив судебные протоколы, комиссия обратила внимание на следующий факт: отвечая, многие свидетели всего лишь повторяли то, что услышали в вопросе. Комиссия решила отказаться от наводящих вопросов и вопросов, на которые можно ответить только «да» или «нет». Новые показания детей отныне надлежало сравнивать с предыдущими. А перед допросом решили вынудить малолетних свидетелей принести клятву и пригрозить, что если те не скажут правду, их накажут. Эти меры принесли неплохие результаты: дети начали путаться в показаниях и менять свои истории. Таких ненадежных свидетелей отстраняли от процессов.

В то время шли разбирательства в отношении не только Маргареты Матсдоттер, но и Маргареты Реммер, супруги капитана в городском карауле. Ее имя фигурировало еще в процессе против Анны Сиппель: та назвала госпожу Реммер одной из знакомых, чтобы подчеркнуть свой социальный статус. Маргарету обвинили в колдовстве и заключили под стражу.

На суде Реммер плакала, утверждала, что не знает людей, которые свидетельствуют против нее, и что ее хорошую репутацию могут подтвердить родственники и друзья. Главным ее защитником оказался муж. Перед тем как войти в зал заседаний, он угрожал задать трепку Лисбет Карлсдоттер, если та не прекратит врать. Суду он заявил: если бы считал жену ведьмой, то первым бы снес их дом и собственноручно сжег супругу в дегтярной бочке.

Одиннадцатого сентября четверо представителей комиссии задержались и продолжили допрос дольше обычного. Перед судьями стояла 15-летняя Анника Томсдоттер и сокрушалась о том, как устала от бичевания на Лысой горе, из-за которых к тому же она якобы потеряла работу. Суд уловил в ее словах намек на требование компенсации: кто-то должен ответить за ее страдания. Заподозрив неладное, один из членов комиссии продолжил допрос, задавая вопросы все более и более строгим тоном.

Внезапно Анника расплакалась и выпалила: о Лысой горе говорили служанки драбанта Мюры. Это они заставили ее оговорить жену капитана Реммера и других женщин. Девочка добавила: «Многие угрожали, что расскажут, будто я похищаю детей на Лысую гору, если я не скажу, что меня саму туда возили. Я молила Господа открыть мне глаза и дать знать, была ли я на Лысой горе или нет, но я так и не дождалась никаких знаков. Просто сейчас такое время: не скажешь, что тебя похищают на Лысую гору, – жди неприятностей. Тебя не оставят в покое, начнут преследовать».

Теперь комиссию интересовало, могли ли соврать другие дети? По мнению Анники, да. По крайней мере, она знала еще об одной девушке, Черстин Йёнсдоттер, которую вынудили сказать неправду. Черстин подтвердила это: четыре часа служанки Мюры и Лисбет Карлсдоттер щипали ей щеки и вынуждали оклеветать госпожу Реммер. Комиссия пригласила еще восемь свидетелей – и те тоже признались во лжи. Это был поворотный момент в шведских колдовских процессах.

Судьи мгновенно переключили внимание с обвиняемых на обвинителей. Дети один за другим отказывались от признаний, говорили, что их всему научили служанки постарше. Но Лисбет Карлсдоттер продолжала стоять на своем: она не врала, все дети действительно бывали на Лысой горе. Тогда президент комиссии пошел на уловку: он пообещал не наказывать Лисбет, если та поможет во всем разобраться и расставить по местам. Расплакавшись, Лисбет подтвердила: она и в самом деле все выдумала. Провоцировали ее мальчик из Евле Юхан Юханссон Грис и служанки Мюры. Когда же дело зашло слишком далеко, она побоялась расстроить своим признанием собственных родственников – прежде всего, мать.

Окончание стокгольмских процессов

После 11 сентября перед комиссией встали две задачи: освободить обвиненных (а список был длинный) и решить, что делать с детьми, которые столько врали.

Признание Лисбет Карлсдоттер показало, что движущая сила обвинений – Юхан Юханссон из Евле, служанки Мюры, еще две девушки с Сёдермальма и сама Лисбет. Остальные дети просто повторяли за ними.

Никто не знал, как отреагируют родственники, когда вскроется правда. Существовал большой риск мести со стороны пострадавших. Мать Лисбет навещала дочь в тюрьме и просила ее продолжить указывать на ведьм.

В приговорах детям суд не сомневался: всех ждало бичевание, за исключением самых рьяных обвинителей, которым грозила смертная казнь. Только один человек в комиссии выступал против смертных приговоров для зачинщиков истерии; остальные требовали четыре жертвы, чтобы навсегда остановить процессы.

Первым стал мальчик из Евле. В начале процессов приговор ему вынесли для устрашения других и были уверены: позже казнь заменят телесными наказаниями, ведь детей не лишали жизни. Но теперь ситуация изменилась, и комиссия подтвердила ранее принятое решение. Свою жизнь он окончил на виселице на площади Хёторьет. На тот момент ему было только 12.

Следующими приговоренными стали Лисбет Карлсдоттер и служанки Мюры. Последняя доставила суду хлопоты: как-никак, ей было обещано помилование, если она во всем признается.