Советский Кеннеди. Загадка по имени Дмитрий Шепилов - Дмитрий Е. Косырев

Ну, а соглашения… Идеи таковых были; Кречетников перечисляет их: договориться по ограничению вооружений, по принятию Китая в ООН, по берлинскому вопросу (Советский Союз в то время требовал включения Западного Берлина в состав ГДР либо объявления его отдельным государством). С президентом Дуайтом Эйзенхауэром прошли четыре тура переговоров, и дальше в советское информпространство была вброшена идея: президент готов к «мирному сосуществованию» (официальная доктрина, выдвинутая еще до Хрущева). Он вот-вот все подпишет.

Но в США предстояли президентские выборы, и устроить показательную поездку странного персонажа Хрущева по Америке республиканцам было выгодно, а вот остальное – не очень. Далее же Эйзенхауэр должен был приехать через год в СССР (и, теоретически, все, что можно, подписать), но тут возник инцидент – советские ПВО сбили воздушного разведчика Пауэрса, которого пришлось обменивать. И какие уж тут поездки в такой ситуации перед выборами…

А выборы республиканцы проиграли. Выиграл некто Джон Фицджералд Кеннеди. И началась совсем другая история. Действительно пугающий «Карибский кризис» 1962-го года.

Он настолько хорошо известен (целые библиотеки книг, фильмов, не говоря о статьях), что пересказывать тут ничего не стоит. Посмотрим только на итоги.

А тут тоже можно прочитать много разных оценок. От принадлежащей политологу Андрею Фурсенко («Безумный риск») до собственно хрущевской (в мемуарах): «я считаю, что мы выиграли».

И вроде бы ничего страшного не произошло: начинался кризис с того, что США разместили в Турции ракеты средней дальности, достававшие до Москвы, да еще и за 15 минут. После действительно безумной истории с ответным размещением наших ракет с ядерными боеголовками на Кубе «турецкие» ракеты тихо исчезли. Ну, с Кубы мы свои тоже убрали – так ведь цель была не в том, чтобы их там держать, а чтобы в Турции на нас ничего не было направлено… Так?

А вот не так. Начать с того, что обидели Кубу и Фиделя Кастро. Человек брал на себя и свою страну смертельный риск, размещая на ее земле не что-то, а ядерные боеголовки, направленные против соседа – США. А о компромиссе Хрущева с Кеннеди, то есть о вывозе этих ракет с Кубы, Кастро даже не сообщили! И кто после этого стал бы с охотой играть роль союзника Москвы?

А во-вторых, для Хрущева была важна реакция прежде всего тех, кто в СССР составлял тогда политический класс. От Политбюро до всякого уровня партийных чиновников. И тут все было для него мрачно. Кому-то не понравилось то, что пришлось ввозить-вывозить ракеты, а при вывозе американские боевые корабли подходили к нашим транспортным достаточно близко, чтобы в бинокли увидеть, как откидывается брезент и ракеты предъявляются к осмотру: вывозим, вот они. А большинству не понравилась вся история в целом: шутки шутками, а Хрущев поиграл в ядерную войну. Мало ему развала сельского хозяйства и голода, еще и вот это. А при Молотове, Шепилове и прочих разве такое могло бы произойти?

Хрущев о таких разговорах мог и не слышать. Но чутье опасности, кожей, у него было. И ведь раньше, до июньского пленума 1957 года, хотя бы можно было надеяться, что все претензии высказывались в открытую, атмосфера это допускала. А после – уже нет, так ведь это еще хуже.

Заметим, на 21-м съезде КПСС, который прошел в начале 1959 года, никто не исключал «антипартийных» из КПСС, призыв об этом (да-да, исключили не только Шепилова, а всех четырех) прозвучал только на 22-м съезде, в октябре 1961 года, когда катастрофа была уже всем понятна.

Схема, в которую вписываются растянувшиеся на годы репрессии против Шепилова (и прочих), проста: чем хуже шли дела в стране, тем больше требовались козлы отпущения. Как бы они себя ни вели в ссылке, в каком бы ряду в Большом театре ни сидели.

На «антипартийную группу» можно было списать многое, но не все. Летели головы и тех, кто сначала был с «антипартийными», пусть и помогли эту «группу» устранить. И даже былых союзников. Кроме Жукова, Ворошилова, Булганина, Фурцевой… всех-всех… кстати, и Серова уволили… наиболее интересна история Фрола Козлова. Этот уж вроде бы совсем свой. Но есть легенда, что когда Хрущев узнал про то, что на самом высоком уровне власти работал американский шпион Пеньковский (это – только одна из версий скандала), а отвечал за этот круг вопросов Козлов, то глава государства запустил, при всех, в Козлова пепельницу.

Пепельницы для руководящих кабинетов делались тогда из большого куска серого мрамора: хорошо помню. В такую что-то даже стряхивал.

Хрущев якобы бросил и чуть-чуть не попал, но Козлов от ужаса получил инсульт и паралич (и это, последнее, уже медицинский факт). Дело было в 1963 году… Вот интересно: а если бы она пролетела на сантиметр левее (или правее)?

От любви до ненависти

Итак, все сказанное в предыдущей главе пока что вписывалось в первую версию ненависти Хрущева к Шепилову – версию политической, превентивной кампании: дела идут не так – вали все по новой на уже раздавленную годы назад оппозицию. Заметим, что тут речь идет о борьбе, скажем так, групповой. То есть со всей компанией – Маленков, Молотов, Каганович и Шепилов. Ну, и с прочими.

Но нетрудно увидеть, что история с Шепиловым явно выдается из этого ряда, ненависть к нему по накалу на порядок выше.

Давайте посмотрим по биографиям из энциклопедий: ну, из партии исключили по итогам 22-го съезда всех четверых. Про вакханалию трибунных оскорблений в адрес «фракционеров» – через пять лет после «разгрома фракции», через съезд – мы еще прочитаем.

Но, если отсчитывать хроники репрессий от 1957 года, Вячеслав Молотов был сначала отправлен послом в Монголию, потом – до 1962 года – руководил советским представительством при штаб-квартире агентства ООН по атомной энергии в Вене (МАГАТЭ). В 1963 году отправлен на пенсию. Постоянно писал письма в ЦК КПСС, излагая свои взгляды на текущие события, причем взгляды иногда беспощадные. Дожил до 96 лет.

И, кстати, имя Молотова, единственного из всей компании, можно было упоминать печатно или в кино, из энциклопедий никто его не вырезал. Да это и понятно – как можно Молотова вычеркнуть из истории? В партии его восстановили в 1984 году.

Теперь Каганович. Получил строгий партийный выговор сразу после пленума 1957 года «за поведение, недостойное звания члена КПСС, за издевательство над подчиненными сотрудниками» (мы об этой истории читали). Однако в 1957–1958 годах оставался членом Верховного совета и приезжал