Конде Наст. Жизнь, успех и трагедия создателя империи глянца - Жером Каган

не только от своей бухгалтерии, после каждой вечеринки он требовал ясного и подробного отчета от своих служащих с точным указанием процентов полученных ответов на приглашения, присутствовавших гостей, в целом и по каждому списку, количества выпитых бутылок, съеденных пирожных, килограммов поглощенной черной икры, полученных благодарственных писем…

Также после каждого приема составлялось досье, тщательно просматриваемое боссом Vogue и дополненное комментариями с целью оптимизации расходов на следующую вечеринку. Кроме выводов, которые он делал, Наст всегда отмечал причины, способные объяснить успех или неуспех мероприятия: погода – посредственная или хорошая, одежда, подходящая для светской вечеринки, присутствие очень популярной личности… И только подумать, что другие называли это празднеством!

Кармел Уайт, или Восходящая звезда

– Нет! Quick and dirty?!

– Да говорю же я вам, мадемуазель Мадлен! Он стоял там, а эта его девица примерно здесь. Он посмотрел на нее странным взглядом и сказал очень отчетливо: «Let’s have a quick and dirty» (буквально – давайте сделаем это быстро и грязно (англ.).

– Жермена, а вы уверены в том, что это означает?

– О! Никакой двусмысленности. Чтобы не шокировать вас, я предпочитаю не играть в переводчицу… И они вместе отправились на бульвар Капуцинок, она была в своем шикарном элегантном платье, а он – в сером костюме. Думаю, они скрылись в одном из предназначенных для этой цели заведений… Если только не предпочли черный ход… Поди узнай!

– То, что вы говорите, Жермена, сбивает меня с толку… Признаюсь, я не знаю, что и подумать…

– Ох! Не удивляйтесь. Боссу надоела эта старая карга мадам Чейз, вот и все. А эта помоложе и посвежее. Men will be men (мужчина всегда остается мужчиной (англ.), как говорят в Америке. Что тут поделать? Бедная мадам Чейз… В несчастье она кажется мне более симпатичной.

– Интересно, знает ли месье Кроуниншильд об этой новой дружбе?

– Месье Фрэнк? А ему-то что до этого?

– О! Вы такая невинная, Жермена… Такая невинная…

* * *

Девушку, которую описывает Жермена своим коллегам, зовут Кармел Уайт. В 1921 г., с согласия Конде Наста, Эдна Чейз наняла ее на работу в качестве редактора статей о моде. С тех пор, благодаря своей вовлеченности в работу, безошибочному взгляду, умеющему оценить модель, и владению французским языком, она стала незаменимой для журнала.

Молодая женщина с хрипловатым голосом, бесстрастными глазами и вздернутым носом родилась в 1887 г. в Ирландии. А после того, как ее мать в Нью-Йорке вторично вышла замуж за американца Эдварда ван Пелта Дугласа, она в 1906 г. стала гражданкой Соединенных Штатов. Эта информация приобретает особую важность, поскольку на следующий день после начала Первой мировой войны Вашингтон впервые в истории установил квоты, чтобы притормозить иммиграцию. За четыре года количество мигрантов, принятых под звездный стяг, уменьшилось в шесть раз – с 900 000 человек в 1920 г. до 150 000 в 1924 г. Итак, Кармел Уайт еще в юности повезло обзавестись паспортом, уважаемым на всей планете, что позволило ей проживать за границей – одно время она была пансионеркой лицея при монастыре Сестер Девы Марии в Брюсселе.

В 1918–1919 гг. она участвовала в работе американского Красного Креста, а также, с тех пор как она начала работать на модный бутик своей матери, она регулярно пересекала океан, чтобы следить за элегантными парижскими новинками и закупать наряды, которых страстно желали дамы с Манхэттена. После бесплодной попытки отличиться в живописи и рисунке Кармел, наконец, нехотя согласилась помогать Анне Уайт в ее магазине на 57-й авеню. Если ее интерес к моде пробуждался по мере смены времен года, то роль продавщицы ей была совершенно не по вкусу. И когда подруга, ведущая рубрику «Мода» в New York Times, будучи прикованной к постели из-за лихорадки, попросила ее поехать в Париж вместо нее, чтобы написать репортаж, Кармел приняла вызов. Она так хорошо справилась с этой задачей, что в благодарность за свой отчет получила рекомендательное письмо в журнал Vogue.

С тех пор под руководством Эдны Чейз она продолжала учиться и совершенствоваться в профессии редактора. Как и Чейз, она заинтересованна, трудолюбива и решительна, благодаря чему становится лучшей ученицей главного редактора журнала Vogue, той, на кого возлагают большие надежды в будущем. Зато сказать, что эти женщины стали друзьями, было бы преувеличением. Прежде всего потому, что нужно соблюдать субординацию, а также потому, что, по мнению Эдны, Кармел, хотя и ведет себя очень профессионально, порой не проявляет всей необходимой для ее ремесла пунктуальности. Эдна пока не уверена, говорит ли это о нехватке практики или же, что беспокоит ее гораздо больше, является признаком слегка мечтательной натуры. Во всяком случае, они относятся друг к другу с уважением и, как кажется коллегам, ценят друг друга.

Других сотрудников с приходом новенькой забавляло физическое сходство между двумя женщинами. Те же преждевременно поседевшие короткие завитые волосы, тот же вздернутый нос, одинаковый рост, 163 см, и нечто непреклонное в манере держаться, что вынуждало соблюдать дистанцию. Что их отличает и, может быть, разделяет, так это возраст… Кармел Уайт ровно на десять лет моложе Эдны Чейз. Сотрудникам этого довольно, чтобы увидеть в Кармел более современную версию Эдны… Мнение, что последняя, работающая в журнале с 1895 г., по-прежнему так же активна, мало кто разделяет… Сравнение не ограничивается одной лишь профессиональной сферой. Те, кто замечал, что миссис Чейз и мистер Наст напоминают немолодую супружескую пару, естественно, думали, что благодаря своей свежести и живости мисс Уайт вполне годится на роль молодой любовницы… Короче говоря, в Нью-Йорке, как и в Париже, наблюдают, истолковывают, сомневаются в том, какие отношения складываются между этими тремя людьми, оживляющимися при звуке слов «работа», «пунктуальность» и «совершенство».

Что до выражения «Let’s have a quick and dirty», то Жермена и Мадлен будут, несомненно, разочарованы, узнав, что так Конде Наст говорит о том, чтобы перекусить на скорую руку в ближайшем кафе. В доверительной обстановке хозяин Vogue и вправду осмеливается признать, что изысканному столу предпочитает забегаловку. Так закусывает король мировой моды!

Уход Клариссы

29 мая 1925 г. в безоблачном небе Парижа слышится удар грома: из газет все узнают, что Кларисса Наст, известная супруга не менее известного издателя недавно подала на развод после двадцати трех лет брака. Кроме Мадлен и Сюзанны, давным-давно понимавших, что развод неизбежен, остальная часть планеты тех, кто принадлежит к beautiful people (бомонду), поражена. Всем было известно, что их союз непрочен, все давно знали, что они разъехались, но что было совершенно возмутительно, так это то, что Конде Наст, родившийся в семье, для которой религия значила так много, будет поставлен в безвыходное положение этой постыдной процедурой, порицаемой Церковью.

И разве они