Дмитрий Устинов. Главком советского ВПК - Игорь Станиславович Прокопенко

валовой промышленной продукции в ценах 1926/27 года составила 8,3 %, а объем производства военной продукции составил всего 37,7 % от уровня 1945 года[199]. За эти годы на предприятиях Министерства вооружения освоили производство оптико-механических приборов для науки и гражданской промышленности, подъемного-транспортного оборудования и оборудования для нефтяной и угольной отраслей и другой гражданской продукции.

Однако процесс сокращения военного производства коснулся в основном устаревших образцов оружия и техники, в которых уже не было необходимости. Между тем атомные бомбы, сброшенные США на Японию, и полученные советскими и западными специалистами наработки по немецкой ракетной программе ясно дали понять, что разросшуюся в период войны военную промышленность надо не столько сокращать, сколько реорганизовывать с целью создания новых отраслей. Одним из инициаторов и координаторов создания в СССР ракетной отрасли стал первый министр вооружения Дмитрий Устинов.

УРОК № 3

КОНВЕРСИЯ: СОВЕТСКИЙ И РОССИЙСКИЙ ОПЫТ

Как было при Устинове?

Послевоенная программа конверсии предприятий ВПК предполагала три варианта обновления заводов и фабрик:

• формальный,

• смешанный,

• полный.

Первый вариант предполагал сохранение специализации предприятия при переориентации с военных заказов на гражданские. Так, к примеру, химические производства сворачивали поставки своей продукции боеприпасной промышленности, переключаясь на сотрудничество с производителями удобрений, строительных материалов и другой гражданской продукции. Второй вариант – предприятие продолжало поставки военной продукции вооруженным силам, но 20–30 % его мощностей при этом переводили на выпуск продукции для гражданского сектора экономики. Третий вариант – при полной конверсии предприятие полностью освобождали от военного обременения.

Стоит отметить, что доля полностью конвертированных предприятий составила всего около 25 % от общего количества. Подавляющая часть военных производств, порядка 40 %, конвертировалась по «формальной» схеме, оставшиеся 35 % – по смешанной[200]. К 1948 году было принято свыше 15 правительственных постановлений о конверсии, содержавших подробные предписания по вопросу переориентации оборонных предприятий на вполне конкретные виды гражданской продукции, а также введение нормативов по мощностям военного и двойного назначения для различных отраслей. Наконец, была создана схема кооперации между производителями и потребителями конверсионной продукции по всей территории СССР.

Еще одним важнейшим фактором, обусловившим успех послевоенной конверсии, стал общий экономический рост, на фоне которого она проходила. В активно восстанавливающейся после войны стране ощущался острый дефицит товаров массового потребления, различного транспорта и оборудования гражданского назначения и т. д. В таких условиях перестройка ВПК проходила относительно безболезненно, так как высокий спрос на конверсионную продукцию был обеспечен, а убытки, которые предприятия несли в период активной реорганизации производства, компенсировались из резервного фонда Совнаркома, а затем Совмина СССР.

Резервный фонд Совнаркома был определен постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 25 мая 1927 года. Согласно этому постановлению, он формировался из средств общесоюзного бюджета и бюджетов союзных республик и предназначался для использования в чрезвычайных ситуациях, а также покрывал расходы, связанные с запуском производств стратегического значения.

Несмотря на некоторые сложности и противоречия послевоенной конверсии советской военной промышленности, о которых говорилось в первом разделе седьмой главы, принятые правительством комплексные меры оказались довольно эффективными. Уже к 1948 году выпуск продукции военного назначения в стране сократился более чем в 10 раз, а темпы роста ВВП к началу 1950-х составили 7–8 % в год. Сопротивление со стороны руководства наркоматов ВПК не помешало развернуть по всей стране выпуск гражданской продукции на базе военных производств. Танковые заводы стали выпускать тракторы, вагоны, паровозы, артиллерийские были переведены на производство экскаваторов, буровых установок и т. д. Более того, благодаря конверсии были созданы необходимые условия для модернизации промышленности. В большинстве случаев конверсионная продукция представляла собой не довоенные, а новые образцы различных изделий, при разработке которых учитывался полученный в военные годы производственный опыт, применялись освоенные за время войны новые технологии. Немалую роль в процессе обновления промышленной базы сыграли также трофейные оборудование и технологии.

ОШИБКИ ПОЗДНЕСОВЕТСКОЙ И РОССИЙСКОЙ КОНВЕРСИЙ

Опыт послевоенной конверсии не был учтен и на закате СССР, и после его распада.

В самом конце 1980-х под давлением сковавшего СССР тотального дефицита правительство приняло решение о диверсификации производства оборонных отраслей, частичном переориентировании их на выпуск продукции для гражданской промышленности. Главная цель новой программы конверсии состояла в сохранении производственного потенциала ВПК и использовании его передовых технологий в гражданском производстве. Сокращение объемов производства оружия и военной техники создавало возможность для более чем масштабной конверсии. Планировалось, что в 1990–1995 годах военные предприятия увеличат выпуск оборудования для агропрома в 2 раза, а для легкой промышленности – в 1,5 раза. Оборонные НИИ и КБ должны были разработать более пяти тысяч образцов современного оборудования, почти полностью обновив номенклатуру выпускавшейся в 1988 году продукции. Однако всем этим грандиозным планам сбыться так и не было суждено, ибо сохранение производственного потенциала ВПК и увеличение производства потребительских товаров мощностями ВПК – это совершенно разные задачи. На станке, производящем снаряды, нельзя производить раскладушки или кастрюли. В результате из 400 предприятий «оборонки», которые, согласно плану, должны были перейти на мирные рельсы, до развала страны успели перепрофилироваться всего 5–6 заводов ВПК[201].

Почему провалилась конверсия конца 80-х? Потому что у руководства страны в тот период существовало глубокое убеждение в том, что все произойдет механически… Знаменитый лозунг времен перестройки «рынок все отрегулирует сам» казался применим и в оборонной области. Первый зампред Совмина СССР в 1989 году Ю. С. Маслюков вспоминал:

«Многие наивно полагали, что как только сократится производство вооружения и военной техники, то предприятия сразу же начнут выпускать нужные народному хозяйству товары… На деле все обстояло гораздо сложнее, и требовалось время и значительные средства (капитальные вложения) для того, чтобы осуществить такую техническую подготовку производства новой продукции, чтобы она удовлетворяла требования потребителя и была конкурентоспособной на внешнем рынке»[202].

Был и еще один фактор: нехватка времени. Увы, последняя конверсия советского ВПК началась слишком поздно, и необходимого ВПК времени на раскачку и переориентацию уже не было. Окончательный проект программы диверсификации военного производства был утвержден Верховным советом СССР лишь 12 января 1991 года, менее чем за год до распада страны. Число предприятий, подлежавших конверсии, теперь уже составило более 600, однако реализована программа по понятным причинам не была. В результате из 120 новых видов продукции в производство поступили только 23, причем из них лишь 5 – соответствовали международным стандартам[203].

ВЫВОДЫ

Исходя из вышеизложенного можно сделать следующие выводы:

• Одной из главных ошибок стало решение о начале конверсии, принятое на фоне уже начавшегося в стране спада