Фальшивая наследница. Величайшая мошенница Позолоченного века - Энни Рид

но не слишком. Портер понимал всю неловкость ситуации. Он слегка робел, однако был полон решимости хорошо провести время – а значит, несмотря на официальные обязанности, не станет слишком пристально следить за ней. Бывший помощник шерифа в душе был веселым, почтительным и вежливым человеком. Если ей понадобится вынести что-то из дома, Том Портер ничего не заметит.

На следующий день снова явился Беквит. Казалось, и дня не проходило без того, чтобы он не постучался в ее дверь со слезами на глазах и отчаянием в голосе. Кэсси только и делала, что сыпала перед ним заверениями и оправданиями. Да, конечно, ему скоро заплатят, все будет хорошо. Борьба со страхами оберлинского банкира отнимала у нее уйму сил – даже эти 247 609 долларов столько не стоили.

Войдя, Беквит не преминул заметить, что горничные снуют по дому, то и дело уточняя, что упаковать. Кэсси объяснила ему, что едет в Нью-Йорк. Наверное, он усмотрел в этих словах какой-то особенный смысл и наконец ушел, унося с собой свою вечную хандру. Какой утомительный человек!

Вечером в дверь снова позвонили. В этот раз на крыльце стоял журналист из газеты Plain Dealer с вопросами о судебной тяжбе миссис Чедвик с мистером Ньютоном. Репортеры сейчас были почти такими же нежеланными гостями, как и Том Портер. Разумеется, ей сейчас не до прессы. Хотя… Кэсси вдруг передумала. Репортер пояснил, что статья о судебном процессе в любом случае появится в Plain Dealer, независимо от того, даст она ему интервью или нет. Чертов Герберт Ньютон и другие кредиторы однозначно прочитают ее. Тогда уж лучше преподнести им ситуацию в правильном ключе.

«Долг кажется большим, это правда, – сказала она в интервью, старательно изображая безразличие. – Но тем, кто знаком со мной, известно, что для меня нет ничего необычного в том, чтобы брать на себя большие обязательства». Все долги будут возвращены, и каждый получит больше, чем одолжил. «Нынешние займы – результат исключительно хладнокровного коммерческого предприятия, и ничто другое…»

Поняв, что ее слова могут быть истолкованы превратно, Кэсси тут же попыталась взять их обратно. «Я имею в виду, – поспешно продолжила она, – что все будет улажено так, как принято в деловой среде. Да, мистер Ньютон выступает истцом и, естественно, желает извлечь как можно больше выгоды. Однако у этого дела есть и другая сторона, отличная от той, которую он рассказал, – у любого дела есть две стороны…» [15]

Репортер, естественно, захотел пообщаться и с судебным смотрителем. «Здесь обращаются со мной даже лучше, чем с гостем, – заявил газете Том Портер. – Работаю? Просто отдыхаю, вот и все. Вся моя работа – чувствовать себя как дома и получать удовольствие. Какое? Что ж, если и существует что-то более приятное, то это не для записи… Что я делаю? Ну, сижу читаю, потом выхожу покурить, потом опять сижу. В основном только и думаю, чем бы заняться. Миссис Чедвик и остальные домочадцы относятся ко мне очень тепло, лучше и желать нельзя» [16].

Следующий день был праздничный – День благодарения, и Кэсси тоже испытала прилив благодарности к Мэри Лондравилл, своей бывшей горничной. Та больше не служила у нее, но по-прежнему бралась за одноразовую работу, когда в этом была нужда. А Кэсси вдруг срочно понадобилась дополнительная пара рук.

Когда Мэри явилась на вызов, Кэсси попросила девушку позвонить ее шурину, Дэниелу Пайну. Нужно, чтобы он приехал и забрал у нее чемодан. Немедленно.

* * *

Вечером после разговора с репортером Том Портер сидел на кухне Чедвиков. Ему ли было жаловаться на такой поворот событий? Живет в особняке на Эвклид-авеню, ест то, что едят миллионеры, сидит в их кожаных креслах, греется у их начищенных до блеска каминов. Временами, правда, он чувствовал себя неловко, но преимуществ было больше, чем неудобств.

Когда живешь в чужом доме, вряд ли можешь рассчитывать на уединение. Мэри Лондравилл и какой-то мужчина прошли через кухню с задней стороны дома и удалились вверх по лестнице. В доме, насколько успел заметить Том Портер, жизнь кипела вовсю: слуги сновали по коридорам, хмурые мужчины мерили шагами комнаты, и все вертелось вокруг миссис Чедвик.

Том Портер должен был сосредоточиться на единственной задаче, поставленной перед ним: глядеть в оба. Как верный страж Сберегательного депозитного банка и трастовой компании Элирии, он не позволит кому-либо вынести из особняка хоть что-нибудь.

Несколько минут спустя парадная дверь закрылась за Дэниелом Пайном. Вскоре раздалось цоканье копыт – это удалялась его лошадь, нагруженная объемистым чемоданом, который он тайком вынес. Кэсси осталась довольна. Все шло по плану: Пайн умыкнул чемодан, а Том Портер ничего не заметил.

Той же ночью, холодной и темной, Кэсси отправилась на вокзал [17].

Глава 18

Ищите женщину стоимостью в 190 000 долларов

Ноябрь 1904 г.

Жизнь в отставке, как уже понял Карнеги, состоит из переходов от одних маленьких удовольствий к другим. Он просыпался каждый день в 7 утра под величественную мелодию органа, установленного на первом этаже. С удовольствием завтракал, смакуя каждый кусочек. После завтрака шел в свой кабинет – скромную комнатку за библиотекой, и там, сидя за большим письменным столом с откидной крышкой, читал газеты и разбирал корреспонденцию. И уже к ланчу обычно заканчивал все, что хоть как-то напоминало работу [1].

В конце ноября он все еще пребывал в приятном возбуждении от личного триумфа. Всего три недели назад газета The New York Times опубликовала подробную статью о нем под названием «Апостол мира». В ней подробно описывалась работа Эндрю Карнеги на Мирной конференции в Гааге и его размышления о сложных международных отношениях. Корреспондент беседовал с ним в этом же кабинете. К статье приложили несколько удачных рисунков, изображающих его за рабочим столом [2].

Эндрю Карнеги, которого когда-то называли безжалостным бароном-разбойником[16], больше не существовало. Его место занял человек мира: мудрый, всеми уважаемый писатель, который ратовал за дружбу между народами и строил библиотеки по всей стране. «Апостол мира». Это прозвище далось ему с неменьшим трудом, чем любая другая из миллионов его побед.

Всю неделю газеты полнились какими-то дрязгами. Японская армия осаждала российский Порт-Артур – это из мировых новостей. Ближе к дому тоже ничего хорошего: актрису Нэн Паттерсон судили за то, что она застрелила своего возлюбленного прямо в кэбе на улице Нью-Йорка. А в Кливленде бостонский банкир подал в суд на женщину по имени миссис Кэсси Л. Чедвик.

22 ноября The New York Times на первой полосе выпустила