Все под контролем - Том Саттерли

Я увидел мертвых американских солдат, лежащих бок о бок на асфальте, и лица Эрла, Гриза, Дэна, Гэри, Рэнди и Мэтта — друзей, с которыми я смеялся, ел, напивался, и которые теперь ушли навсегда. Меня охватило чувство вины за то, что я выжил, а мои друзья, мои братья по оружию — нет.

Мои плечи начали трястись, мое нутро завязалось узлом, я закрыл лицо руками и разрыдался.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Октябрь 1993 г.

Невада, штат Айова

На улице было двадцать градусов тепла[28], стояла пасмурная погода, что вполне соответствовало настроению дня. Зима определенно надвигалась. Не обращая внимания на холод, я стоял на улице вместе с почетным караулом, глядя внутрь через открытые двойные двери, которые вели в спортзал средней школы. Через несколько минут мы, семеро из стрелкового отделения, сделаем три залпа в серое небо, чтобы навсегда попрощаться с нашим другом Мэттом Риерсоном.

В спортзале собрались родные, друзья и жители города, пришедшие отдать дань уважения парню из родного города, отдавшему все до конца. Большинство сидело на рядах складных стульев перед подиумом. Молодая вдова Мэтта, Триш, одетая во все черное, сидела в середине первого ряда, по обе стороны от нее расположились двое ее маленьких сыновей, а вокруг них — другие члены семьи.

На всеобщее обозрение были выставлены фотографии Мэтта и его семьи. Это был тот самый случай, который и можно было ожидать в маленьком американском городке: флаги США, школьный оркестр, забавные истории, рассказанные бывшими одноклассниками, и слезные прощания с друзьями и родственниками.

Все оставшиеся сотрудники эскадрона «С» прилетели в муниципальный аэропорт Эймса, а затем проехали десять миль до Невады на поминальную службу, которую отложили, чтобы мы могли на ней поприсутствовать. Это был единственный шанс побывать на похоронах или поминках одного из наших погибших товарищей.

К тому времени, когда эскадрон вернулся в Соединенные Штаты из Сомали, все погибшие в битве за Могадишо, как ее называли СМИ, были похоронены. Мэтта похоронили на главном кладбище Форт-Брэгга.

Как и остальных, его похоронили с полными воинскими почестями, включая накрытие флагом, который был вручен Триш «от имени президента Соединенных Штатов, Армии США и благодарной нации… за почетную и верную службу вашего любимого человека».

Во внутреннем дворике пункта постоянной дислокации Подразделения состоялась частная церемония — только операторы и члены их семей, — на которой имена вновь погибших были занесены на мемориальную стеллу вместе с остальными. Имена погибших рейнджеров и летчиков из 160-го авиаполка Сил специальных операций были добавлены к отдельному памятнику неподалеку. Церемония была простой. Она началась с молитвы и чтения Священного Писания, затем выступили представители командования, члены семей, а затем и те, с кем они служили. Завершилась церемония так же чтением Священного Писания.

*****

После официальной церемонии операторы переместились в бар своего эскадрона — у каждого из них имелся в здании свой бар — для достойных поминок с рассказами смешных и пикантных историй, подкрепленных большим количеством алкоголя. Поминки затянулись до следующего утра.

В Айове в газете Des Moines Register появилась статья о Мэтте, в которой репортер Кен Фьюсон писал, что, вернувшись на авиабазу с колонной и пленными, Мэтт вернулся в город «в безумной попытке спасти погибших друзей или вернуть их тела». Он следовал кредо рейнджеров: «Никогда не подводить своих товарищей».

В статье приводились слова Триш: «Эти люди не были супергероями. Они были мужьями, отцами и обычными людьми, которые ходили в церковь по воскресеньям и записывались в Соседский дозор[29]. Они учили своих детей бросать крученый мяч и ловить рыбу. И вдруг они выходят на работу, и в них словно просыпается новая личность. Они были так уверены, что нельзя никого бросать, несмотря ни на что».

В статье отмечалось, что во время пребывания в Сомали Мэтту исполнилось тридцать три года. И что два его маленьких сына, Джейкоб и Калеб, «откладывали свой праздничный торт до его возвращения домой».

Прибыв в город Невада, штат Айова, я был поражен тем, как сильно он напомнил мне маленькие городки Индианы, где я вырос. Расположенный в самом центре Айовы и окруженный кукурузными полями, городок с населением в шесть тысяч человек запомнил Мэтта не как элитного солдата, а как легенду школьного спорта, женившегося на своей школьной возлюбленной. Люди, с которыми я познакомился перед церемонией, отличались дружелюбием, создававшим впечатление, что они действительно заботятся друг о друге и ценят то, что братья по оружию Мэтта проделали «весь этот путь», чтобы попрощаться с одним из их земляков.

Стоя на траве перед спортзалом в ожидании окончания прощальных речей, я размышлял о том, что, если бы не милость Божья, для меня могла бы быть организована точно такая служба в таком же маленьком городке. Только скорбящей вдовой была бы Дебби — без детей — но в окружении моих родителей, брата и сестры, Стива и Шелли. Мои школьные приятели и родственники вспоминали бы забавные анекдоты и со слезами на глазах рассказывали бы, что им будет меня не хватать, после чего почетный караул произвел бы три залпа, а затем заиграли бы зарю. Но вместо этого я стоял в форме — большая редкость с момента вступления в ряды Подразделения — и ждал, когда отдадут почести моему другу Мэтту.

Честно говоря, я почувствовал облегчение от того, что не сижу с другими сотрудниками эскадрона рядом с семьей. Обремененный чувством вины за то, что выжил, когда некоторые из моих друзей и товарищей погибли, я бы не знал, кому что говорить. Точно так же, как я не знал, что сказать Дебби, когда вернулся домой и разрыдался перед ней несколькими днями ранее.

Пока я рыдал, она с недоумением смотрела на меня. Никогда раньше ей не доводилось видеть, чтобы я плакал или терял контроль над собой. Это длилось недолго. Я быстро взял себя в руки, вытер нос, прочистил горло, извинился за то, что «вел себя как тряпка», и больше эта тема не поднималась. В тот момент я понял, что никогда не смогу говорить о Сомали ни с кем за пределами Подразделения.

Джейк был единственным человеком, которому я упомянул о срыве — несколько дней спустя, когда мы тренировались на базе. Но даже тогда я минимизировал описание, просто сказав, что у меня случился один из тех моментов, о которых говорил психолог в Сомали, не вдаваясь в описание рыданий, как у ребенка: «Странно, правда?»

Джейк, который восстанавливал