Все под контролем - Том Саттерли

Дэн планировал уволиться из армии в сентябре 1995 года, как рассказала его жена Трейси для той же статьи. Он хотел, чтобы их грудной сын Митчелл «рос в атмосфере, не связанной с армией и постоянными командировками». Незадолго до сражения он написал письмо своему будущему сыну, в котором призывал его быть человеком «с высокими моральными принципами и ценностями».

Тим «Гриз» Мартин и Эрл Филлмор были посмертно награждены Бронзовыми звездами, наградой, которая вручается за «героические или выдающиеся достижения».

Я тоже был награжден Бронзовой звездой с дополнительным знаком «За доблесть». Но мне было неприятно получать эту медаль. Я не чувствовал, что совершил что-то особенно героическое в ту ночь, кроме работы, которой меня обучили. И попытки выжить.

Многие другие ветераны Могадишо получили награды, в том числе «Пурпурные сердца»[31] для моих друзей Джейка и Брэда, моего товарища по Колумбии, который потерял ногу, находясь в «Черном ястребе», оказавшемся над местом крушения второго вертолета. Оба потом вернулись в наше Подразделение.

Когда новые ребята заводили разговор о Могадишо, я старался придерживаться тех же уроков, которые были выучены в ходе тех боевых действий. Не забывайте об очках ночного видения, достаточном количестве еды и воды и всегда носите с собой запасные боеприпасы. Мне не нравилось говорить о том, что они хотели услышать, — о «военных историях», — и я старался не вдаваться в подробности.

Я также не говорил об этом ни с женой, ни с семьей. Испуганная и одинокая Дебби призналась Шелли, что не понимает, что со мной происходит. Еще до Могадишо наши отношения стали похожи на отношения соседей по дому, у каждого из которых есть свой круг друзей и интересов — мои были сосредоточены вокруг Подразделения. Но она призналась моей сестре, что с тех пор, как я вернулся, я стал особенно холоден к ней и проводил свободные часы, выпивая с приятелями из Подразделения.

Шелли думала, что знает, почему. Она была дома вечером, когда позвонила Дебби и попросила ее включить телевизор на канал новостей. Сцена, когда толпа ликующих сомалийцев тащит по улицам обгоревшее тело американского солдата, привела ее в ужас. Она испугалась за меня и молилась, чтобы со мной все было в порядке. Затем снова позвонила Дебби и сообщила, что получила от меня весточку и я в безопасности, что стало для них обоих большим облегчением.

Однако Том, ушедший на войну, оказался не тем человеком, который оттуда вернулся. После поступления в Подразделение я был уверен в себе и с нетерпением ждал возможности испытать свои силы, но я по-прежнему оставался нежным младшим братом своей сестры, который любил пошутить и был любящим по натуре, будь то друг или член семьи. Однако после Сомали я словно надел маску на лицо другого человека и похоронил свое сердце, свое сочувствие к другим и свои эмоции. Но я не хотел говорить об этом — ни с ней, ни с Дебби, ни с родителями; и никто из них не понимал, как достучаться до меня.

Шелли посоветовала Дебби дать мне свободу. «Просто будь рядом с ним. Это безумие, через что он прошел, и он, вероятно, испытывает чувство вины». Все они надеялись, что со временем я выберусь из своей скорлупы.

*****

Предсказание генерала Г. о том, что тактическая группа «Рейнджер» «выиграет перестрелку, но проиграет войну», оказалось верным. Шестого октября 1993 года, в тот же день, когда погиб Мэтт Риерсон, президент Клинтон приказал прекратить все боевые операции против Айдида, за исключением случаев самообороны. После угроз, которые привели к возвращению из плена Майкла Дюранта, американские военные в основном оставались на базе и на своих кораблях.

В феврале 1994 года Совет Безопасности ООН проголосовал за прекращение своей деятельности в Сомали. Президент Клинтон приказал вывести все американские войска, хотя гуманитарные цели и задачи по обеспечению безопасности так и не были решены.

Опасаясь ввязаться в другие дела, подобные сомалийским, администрация также свернула другие гуманитарные мероприятия в регионе, которые могли потребовать военной поддержки США. Битва за Могадишо была названа критиками ключевой причиной того, что Соединенные Штаты не вмешались в геноцид в Руанде, в результате которого погибло от пятисот тысяч до миллиона человек.

«Призраки Сомали продолжают преследовать американскую политику, — заявил в интервью Государственной службе радиовещания США бывший заместитель специального посланника США в Сомали Уолтер Кларк. — Отсутствие нашей реакции в Руанде было вызвано страхом снова ввязаться в нечто подобное Сомали».

Пройдет еще два года, прежде чем это станет общеизвестным, но пиар-успех сомалийцев в борьбе с американскими войсками и последующий бесславный вывод войск воодушевил Усаму бен Ладена и «Аль-Каиду». Теперь он считал, что у него есть схема того, как победить американских военных, поколебав их политическую волю, и схема эта приведет к невообразимым последствиям в будущем.

Чтобы насыпать соль на раны американских ветеранов сражения, командиры Айдида, включая Атто и двух захваченных 3-го октября функционеров, были освобождены в рамках соглашения об освобождении Дюранта. Бойцы Подразделения горько сетовали между собой: хотя они и были благодарны за освобождение летчика, они сражались с ожесточением, теряли друзей, и в итоге — ради чего? Да ни за что.

Однако они были солдатами и, в конце концов, должны были оставить политические решения политикам. К сожалению, военная жизнь такова, что политики продолжают вмешиваться в планирование боевых операций и принятие решений, зачастую с непредвиденными и опасными последствиями.

Первая годовщина битвы за Могадишо стала для бойцов эскадрона «С» очень эмоциональной. Мы собрались в баре эскадрона, чтобы проникнуться и выпить за наших погибших собратьев. В этой комнате было много любви, а также много алкоголя. Но воспоминания все еще жгли, и я задавался вопросом, как долго мне придется бороться с последствиями.

Вскоре после юбилейной вечеринки мой эскадрон был отправлен в Израиль для обучения мобильным действиям в пустыне.

Вернувшись в Форт-Брэгг в ноябре, я сложил все свое снаряжение и отправился домой, усталый, но счастливый. Так было до тех пор, пока я не вошел в свой дом.

Он оказался совершенно пуст. Никакой мебели, никаких картин на стенах, ни одной личной вещи, которые я годами собирал по разным уголкам мира. Исчезли даже стиральная машина и сушилка.

Зайдя в спальню, я увидел, что Дебби забрала кровать, но оставила водяной матрас, сложив сверху мою одежду. Я обнаружил, что она даже забрала мое обручальное кольцо, которое я оставил ей при отбытии, и мою любимую