Дневник. 1941-1943 - Александр Мелентьевич Волков

По дороге в военкомат я заходил в Радиокомитет и узнал, что сегодня передавался мой рассказ «Фуфайка», а я не слушал, т[ак] к[ак] в это время перепечатывал «Старосту».Вечером ходил к Гершфельду — неудачно, не застал его дома, просидел часа полтора, вернулся домой. Хотел писать стихи к дню Кр[асной] Армии, но очень захотел спать.

14. Был в Радиоком[итете], сдал «Старосту». Ходил с Поповой в студию, там она дала мне кучу детских песенок и просила составить передачу для маленьких (что-то вроде «поппури»)

Оттуда прошел в драм[атический] театр., там видел Сандлера, хотел получить пару контрамарок, но не удалось, не было. У них все время аншлаги, билеты расходятся здорово.

Из драмтеатра проехал к Гершфельду. Получил с кило или 1½ хлеба, дал 200 р[ублей] на коллект[ивную] закупку свиньи или телки.

Гершфельд очень просил написать песню о Кр[асной] Армии и перевести одну с молдавского («Посылка Сталину»), Гуз сделал ее подстрочный перевод. Он мне сказал, что какой-то композитор взял у него текст песни «Две войны» — хочет тоже писать музыку. Это интересно, значит песня нравится.

Один музыкант, котор[ый] сидел у Г[ершфельда], сказал, что «Баллада» произведет потрясающее впечатление. «Баллада» и другие вещи, по словам Г[ершфельда], будут исполняться 22 февр[аля], на вечере в честь годовщ[ины] Кр[асной] Армии, в оперном театре.

Когда я вернулся домой, то узнал, что у Вивы температура почти 39°. Оказывается, он простудился во время медосмотра.

Ночью я написал песню «Красная Армия».

15. Снес Гершф[ельду] песню «Кр[асная] Армия», она ему страшно понравилась.

— Если выйдет хорошая музыка, я ее пошлю в Наркомат Обороны! — заявил он с энтузиазмом.

Просил меня написать песню о партизанке Тане, замученной немцами.

Вива все еще болеет, t° — 38 и выше. А 17-го ему надо сдавать начертательную геометрию.

Ночью работал над переводом молдавской песни «Посылка Сталину». Гуз дал подстрочный перевод, никуда не годный, совершенно безграмотный. Но Гершфельд сказал три куплета украинского текста (стихотворного) — это мне несколько помогло. Работа шла с большим трудом, но в конце концов песню сделал и вышло очень недурно. Музыка к ней в печатном сборнике произведений Гершфельда, напечатанном в Молдавии.

16. Заходил в Союз, был в Горсобесе, получил лотерейные билеты, потом поехал к Гершфельду. Песня, по обыкновению, очень понравилась. Он при мне импровизировал музыку на слова «Кр[асная] Армия». Вечером я сел писать рассказ «Огонь под пеплом» — для радио. Ничего не было кроме заглавия, но сел за стол — явились действующие лица, они привели за собою сюжет и пошлó, пошлó... Работал с под'емом до 2 часов ночи, написал страниц 7 печатных. Началом очень доволен.

17. Вива пошел сдавать начертательную геометрию и хотя знал много лучше Лапшонкова, получил «пос[редственно]», а тот «отлично»! Оценки обратно пропорциональные знаниям. Вот так всегда у Вивы получается. Конечно и я и он сам расстроились. Он опять слег с температурой.

Ночью я докончил «Огонь под пеплом». Рассказ получился хороший. Получили от Паши открытку из Москвы.

18. До обеда перепечатывал «Огонь под пеплом», потом свез в Радиокомитет, там получил 257 р[ублей] за передачу «Начало разгрома». Ездил к Гершфельду, неудачно — не застал его в школе, посидел, подождал и поехал домой.

Поздно вечером начал работать над рассказом «Глухой ночью». — составил план.

19. День прошел бесполезно.

20. Ходил пешком с А[лександром] Д[емьяновичем] Устименко в горы километров за 12; думали купить там для коллектива телку, но не удалось, она уже была продана. Погода была прекрасная, я часа 3 сидел на улице, пока Устименко ревизовал в школе постановку военного дела.

21. Вива кончил зимнюю сессию. По химии получил хор[ошо], в то время как Лапшонков — отлично. Вива разочарован, расстроен. Оценка совсем не по знаниям...

22. Начал работать над передачей для маленьких — «Два друга». Был у Гершфельда. Говорят, вечером будет выступать Сталин.

Просидел до 2-х часов ночи, ничего не дождался. Передавали концерт из здешнего оперного театра. Гершфельд меня уверил, что будут исполняться его вещи на мои слова. Оказалось — чепуха, ничего не исполняли.

23. Нетерпеливое ожидание «Последних известий». Уже дней 10–12 у нас ходят слухи, что в этот день об'явят «сногсшибательные» известия о взятии ряда городов. И это оказалось уткой. Но был зачитан приказ Сталина, очень ободря{ю}щий. В нем говорится, что недалек тот день, когда все области СССР будут освобождены от немецких захватчиков.Закончил передачу «Два друга».

24. В «Посл[едних] извест[иях]» сообщили о взятии Дорогобужа. Это действительно сногсшибательное известие. Выходит, наши войска у Смоленска, в 60 км. не доходя до него. Но что между Малоярославцем и Дорогобужем — мы не знаем...

Удачно получил в 52 школе продовольственные карточки, избегнув колоссальной очереди (Гузы потом стояли четыре дня!), т[ак] к[ак] ходил справляться об успехах Адика и попутно попал в бюро до начала выдачи станд[артных] справок.

Ездил к Гершфельду, привез немного хлеба.

Вечером читал.

25. Опять прекрасные известия — окружена и частично истреблена 16 немец[кая] армия в районе Старой Руссы. Наши войска работают здорово!

Утром получил записку от Поповой с просьбой немедленно приехать. Оказалось — нужно сделать кой-какие исправления в рассказе «Староста». Никаких коренных переделок не потребовалось; дело свелось к исправлению нескольких фраз, что я и выполнил в полчаса.

Ходили в баню (покупать билеты в номера отправился в полшестого утра). А поздним вечером, до 2-х часов работал над рассказом «Глухой ночью». Написал 6 страниц (размера для пиш[ущей] маш[инки].)

26. Опять записка от Поповой — еще надо исправление. Поехал и в 10 мин[ут] написал несколько фраз — мотивировка, почему Антон Головатый стал вредителем.

Рассказ передавался в 1225 дня; читал артист Валерский. Дослушать до конца не удалось — испортилась трансляция (минуты за 3–4 до конца!). Было очень обидно.

Перепечатал «Два друга».

Был Курочкин и сообщил о том, что Гершфельд получил вызов из Москвы. Я поехал к нему в школу, оказалось, что это действительно так. Он получил вызов от пред[седателя] СНК Молд[авской] ССР Константинова. Сначала ему предлагают ехать в Коканд, а потом в Москву. Жаль, очень жаль... Я расстроился, и не из каких-либо «снабженческих» соображений, а потому что успел привязаться к нему. Долго сидел у него в школе, потом проводил его домой и немного посидел. Обменивались из'яснениями искренней дружбы.

Вечером ничего не делал.

27. С утра работал над рассказом «Глухой ночью».Был у