Максим Литвинов. От подпольщика до наркома - Вадим Викторович Эрлихман

данной теме А.Г. Мосякина, перед началом Первой мировой войны этот запас был крупнейшим в мире и составлял 1687,25 тонны золота на общую сумму 2179 млн рублей. Из них 1241,9 тонны хранились в Госбанке, 90,35 тонны – в заграничных банках, а еще 355 тонн – на руках у населения в виде золотых монет[243]. В годы войны Россия передала Англии в обеспечение военных поставок 498 тонн золота, хотя поставки покрыли лишь четверть этой суммы – о чем англичане, требуя потом вернуть им «царские долги», благополучно забыли. Организатором этой аферы, скрывшим ее от руководства страны, стал министр финансов П.Л. Барк, вероятно подкупленный англичанами и после революции безбедно живший на берегах Альбиона. При этом золото оказалось не в Англии, а в кладовых Федерального резервного банка США, куда было отправлено на хранение.

На момент большевистского переворота в Госбанке осталось 852 тонны золота на сумму 1101 млн рублей, вывезенные в два приема (1915 и 1918 годах) из Петрограда и Москвы в города Поволжья. В ближайшие месяцы большевики «экспроприировали» у организаций и частных лиц еще примерно 195 тонн на 250 млн рублей. За последующие три года почти все это богатство исчезло, что советские историки свалили на козни белогвардейцев и необходимость оплачивать экспорт, чтобы народ не умер с голоду. Белогвардейцы в лице армии Колчака действительно вывезли из Казани золото на 651,5 млн рублей, но в 1920 году 409,6 млн из этого запаса вернулось в Москву – оставшееся было расхищено белыми, чехословаками и японцами. По добавочному договору к Брестскому миру, 27 августа 1918 года немцам было передано 93,5 тонны золота на 124 млн рублей (после Версальского мира его тайно разделили между собой Франция и Англия).

По справке Наркомфина от 9 ноября 1920 года золотой запас Советской республики составлял 546,2 млн рублей[244]. К этому следует добавить огромное количество золотых и серебряных украшений, драгоценных камней, произведений искусства, изъятие которых у владельцев началось уже в первые дни большевистской власти. Декрет СНК о конфискации имущества царской семьи вышел 13 июля 1918 года, а 16 апреля 1920 года – декрет о реквизиции ценных вещей у всего населения, дающий право каждому гражданину иметь не более одного изделия из драгметалла. Конфискованное оседало на складах различных ведомств, прежде всего ВЧК. По словам Г. Соломона, «при обыске у «буржуев» отбирали все сколько-нибудь ценные предметы, юридически, для сдачи их в Гохран. И действительно, кое-что сдавалось туда, но большая часть шла по карманам чекистов и вообще лиц, производивших обыски и изъятия»[245].

Чтобы пресечь повальное расхищение, 3 февраля 1920 года Совнарком издал очередной декрет о создании Государственного хранилища ценностей (Гохрана). Главной целью этого была продажа золота и драгоценностей за рубеж за валюту. 5 марта 1920 года Ленин писал замнаркома финансов С.Е. Чуцкаеву: «Надо принять особо срочные меры для ускорения разбора ценностей. Если опоздаем, то за них в Европе и Америке ничего не дадут. В Москве можно бы (и должно) мобилизовать на это тысячу членов партии и т. п. с особым контролем»[246]. Однако «особый контроль» не помогал – в следующем году в Гохране выявили и осудили группу сотрудников, сбывающую ценности налево (эта история описана в романе Ю. Семенова «Бриллианты для диктатуры пролетариата»).

Кстати, до Гохрана по тому же адресу (Настасьинский переулок, 3) находилась «ленинская кладовая», где по приказу вождя бывший подручный Парвуса Яков Ганецкий[247] выдавал ценности «нужным людям». Один из них, немецкий коммунист Якоб Рейх, вспоминал: «Повсюду золото и драгоценности: драгоценные камни, вынутые из оправы, лежали кучками на полках, кто-то явно их пытался сортировать и бросил. В ящике около входа полно колец. В других золотая оправа, из которой уже вынуты камни. Ганецкий обвел фонарем вокруг и, улыбаясь, сказал: «Выбирайте!» Потом он объяснил, что все эти драгоценности, отобранные ЧК у частных лиц по поручению Ленина, Дзержинский сдал сюда на секретные нужды партии»[248]. Получив от большевиков огромные суммы, Рейх распрощался с ними и уехал в Америку, где занялся бизнесом. И таких «революционеров» было множество, хотя мало кто из них оставил мемуары.

По секретной справке Наркомфина, составленной для Ленина в мае 1921 году, сказано, что в 1920 году на нужды Коминтерна ушло 2 984 100 золотых рублей, не считая огромного количества драгоценностей[249]. Но гораздо большую сумму – 251 177 570 рублей, не считая бриллиантов на 52 млн – получил Наркомат внешней торговли, причем за следующие полгода к ней добавились еще 132 270 573 рубля. Конечно, это объяснимо – осенью 1920 года благодаря Красину и Литвинову возобновился импорт из Европы большого круга товаров, а весной следующего года Россию охватил сильнейший голод. На закупку зерна за рубежом было выделено (правда, только 25 июня) 100 млн рублей, продолжали экспортироваться и другие необходимые товары.

Яков Ганецкий. (Из открытых источников)

В целом, по данным А.Г. Мосякина, Наркомвнешторг за 1920–1921 годы ввез в страну товары на 239 млн рублей, а получил для этой цели 451 млн (не считая драгоценностей). Всего за полгода, к 1 сентября 1921-го, золотой запас страны уменьшился с 546,2 до 73,5 млн рублей[250]. Куда же делись деньги? Как ни странно, большинство их оказалось в столице мирового капитализма Нью-Йорк, где в январе 1919 года открылось неофициальное советское представительство во главе с давним знакомым Литвинова Людвигом Мартенсом. Через него большевики 19 марта направили в Госдепартамент США меморандум о готовности после возобновления торговых связей направить в американские банки в виде гарантии 300 тонн золота. 27 мая Литвинов писал Мартенсу: «Через всю нашу внешнюю политику за последний год красной линией проходит стремление к сближению с Америкой. <…> Мы готовы давать всяческие экономические концессии американцам преимущественно перед другими иностранцами. Имеем в виду концессию на севере России, разработку лесных и горных богатств, постройку железных дорог, электрических станций, прорытие каналов и др.»[251].

Георгий Соломон. (Из открытых источников)

Но пока что американские деловые круги интересовались только русским золотом. В 1919 году, еще до снятия антироссийской блокады, Красин со своим давним знакомым, шведским банкиром Улофом Ашбергом, разработал хитрый план – вывезти золото за рубеж, там переплавить для избавления от царских клейм и продать в США за вожделенную валюту. Но возможность довезти золото до Швеции появилась только после подписания 2 февраля Тартуского мира, за который эстонцам отдали 15 млн золотых рублей и солидный кусок российской территории. Эти уступки становятся понятны, если