Максим Литвинов. От подпольщика до наркома - Вадим Викторович Эрлихман

В полпредстве отмечались революционные праздники, устраивались лекции и встречи с известными людьми, проезжавшими транзитом через Таллин. В мае 1921 года туда приехал по пути в Германию старый знакомый Литвинова Александр Богданов. В своем выступлении он, как бывший лидер «отзовистов», попытался реанимировать прежние разногласия с Лениным, чего преданный вождю Литвинов не смог выдержать. После лекции он заявил Богданову, что не согласен с ним, и сам взял слово. О дальнейшем рассказал тот же В. Шеншев:

«Сотрудник полпредства крикнул мне:

– Владимир, иди скорей, Литвинов выступает.

Я помчался в зал. Ну и «громил» Литвинов Богданова! Метко, с убийственным сарказмом разносил он его старые антиленинские ошибки. Мы с восхищением слушали блестящую по форме, доказательную речь большевика. Нам, конечно, была известна роль Литвинова в подпольной работе, его деятельность на разных этапах революционной борьбы. Но в тот день мы впервые увидели Литвинова в новом для нас свете. Это была великолепная для нас, молодых коммунистов, школа политической борьбы»[275].

Во время празднования Первомая со здания полпредства поздно вечером был сорван красный флаг. Сотрудники во главе с Литвиновым тут же вышли и вернули его на место, хотя из темноты в них вполне могли выстрелить. Русские эмигранты и эстонские правые не раз митинговали у посольства, устраивали провокации – однажды автомобиль, в котором ехал полпред, налетел на протянутый поперек узкой улицы стальной трос, чудом обошлось без жертв. Литвинов не раз посылал правительству Эстонии ноты по поводу враждебных действий белых – например, в марте, в дни Кронштадтского мятежа, они пытались сформировать некое правительство России в изгнании. После обращения дипломата семеро организаторов затеи были высланы из страны. В свою очередь, эстонские СМИ обвиняли полпредство в поддержке местных коммунистов, не утративших надежды свергнуть «буржуазную власть». Поддержка в самом деле была, но осуществлял ее Коминтерн в тесном контакте с Иностранным отделом ВЧК. Эти организации действовали за рубежом параллельно с советскими диппредставительствами, не слишком доверяя им, однако получая от них средства. Без сомнения, Литвинов тоже выделял золото и бриллианты на нелегальную работу в Эстонии, не видя в этом ничего предосудительного.

Советское полпредство в Таллине (ул. Пикк, 19), ныне – посольство Российской Федерации. (Из открытых источников)

Его работой в Москве были довольны. В мае он был вызван в столицу и присутствовал на заседании Совнаркома, где обсуждался вопрос о его повышении. Члены СНК во главе с Лениным решили отправить Карахана полпредом в Польшу, а Литвинова сделать заместителем наркома по иностранным делам. На него был возложен контроль за расходованием всех валютных средств, но, поскольку почти все эти расходы проходили через Таллин, ему предложили временно остаться в должности полпреда и торгпреда. В том же мае он вернулся в Эстонию, куда к нему приехала семья. Мише было уже четыре года, Тане – около трех, и отец переживал, что не может уделять им много времени. А времени больше не становилось – в августе Литвинову поручили отправиться в Ригу для переговоров с посланцем АРА (Американской ассоциации помощи) Уильямом Ф. Брауном.

К тому времени голод в Поволжье и других регионах продолжался, несмотря на закупки зерна за рубежом, – есть данные, что это зерно направлялось в крупные промышленные центры и Красную армию, а не голодающим крестьянам, которых большевики воспринимали как «реакционный класс». К помощи жертвам голода при помощи М. Горького попытались подключить мировое сообщество и российскую общественность. 21 июля был создан Всероссийский комитет помощи голодающим (Помгол), куда кроме представителей власти (в том числе Литвинова) вошли видные ученые, деятели культуры и некоммунистические политики вроде бывших членов Временного правительства С. Прокоповича, Е. Кусковой и Н. Кишкина (по их фамилиям новый комитет издевательски называли «Прокукиш»). Обращения этих деятелей, а также представителей церкви должны были убедить мир в необходимости срочно помочь голодающим.

Тактика оказалась действенной – в Россию начала поступать зарубежная помощь, а в августе к ней решила подключиться АРА во главе с будущим президентом Гербертом Гувером. Посланный им Браун 9 августа начал переговоры с Литвиновым, который двумя днями позже заявил: «Мы с радостью примем всю гуманитарную помощь, которую нам предложат, но на любую попытку ограничить полномочия Советского правительства или любого его органа мы ответим «Non possumus»[276]. В тот же день «Нью-Йорк таймс» написала, что «голод может привести к падению большевистского правительства, если оно откажется от главного принципа коммунизма»[277] – имелся в виду тотальный контроль государства. Без сомнения, инициаторы западной помощи тоже предполагали это, что вызывало нервозность в Кремле. Переговоры в Риге шли туго, Брауну пришлось напомнить: «Это вам нужна наша помощь, а не наоборот», на что Литвинов резко ответил: «Продовольствие – тоже оружие»[278].

Американцы требовали для представителей АРА и других организаций свободы передвижения и доступа к голодающим, но Литвинов отвечал, что любого американца, который вместо помощи будет заниматься политической или коммерческой деятельностью, немедленно вышлют из страны. В конце концов Гувер уступил – 20 августа был подписан договор об открытии в голодающих районах столовых АРА, где могли получать помощь больные и дети до 14 лет, при этом выносить еду из столовых не разрешалось. Несмотря на ограничения, это был успех советской политики, которым Литвинов тут же воспользовался – при подписании договора он заявил, что это первое соглашение между Советской Россией и США, за которым, без сомнения, последуют другие. Правда, жена говорила ему: «Печально, что нам пришлось просить помощи у США», – на что он ответил: «Хорошо, что ты тоже переживаешь за честь России»[279].

После этого АРА оперативно развернула в разных районах страны сеть столовых, где вскоре стали получать питание не только дети, но и взрослые. Первый корабль с продовольствием прибыл в Петроград 1 сентября, а уже на другой день общественники из Помгола были арестованы ЧК и отданы под суд; от казни их спасло только заступничество великого норвежца Фритьофа Нансена, тоже помогавшего голодающим. Ленин в письме секретарю ЦК Молотову от 23 августа предложил организовать силами ЧК тщательный контроль за прибывающими в Россию иностранцами. Однако дело было сделано – за два года международной помощи было спасено от голодной смерти 10 млн человек (таково число тех, кто регулярно получал питание в столовых АРА и лругих благотворительных организаций). На это было