Запад знакомится с Востоком. Представления средневековых европейцев о восточных народах - Геннадий Геннадьевич Пиков

Так поднимается и обосновывается престиж крестового похода и одновременно идет обращение к восточным христианам. Византийцы, которые всегда опасались «коварных латинян»[204] и использовали против них, по меткому замечанию одного исследователя, не столько кровь, сколько чернила[205], могут быть, по мнению автора[206], спокойны, ибо их стране вторжение не угрожает. Христианские же жители мусульманских территорий, как он рассчитывал, могут превратиться в потенциальных помощников при сокрушении власти «неверных», стать своеобразной «пятой колонной» Европы[207]. Хронист признает, что византийцы – тоже христиане: «несправедливо будет воевать против христиан»[208].

Такое вольное прочтение Библии оказалось оправданным и показывает нам, что автор хроники был не только закаленным воином, но и тонким дипломатом, понимающим, что исход военной кампании чаще зависит не от количества воинов, а от качества идеологической пропаганды. То, что это делается как бы мимоходом, свидетельствует о высоком уровне профессионализма этой пропаганды.

Однако обосновывать идею крестового похода было необходимо не только для жителей восточных стран, но и для самих участников похода. Помимо вышеуказанных аргументов применялись и другие.

Любопытно, что и в этом случае активизируется раннехристианский опыт. Своеобразным парадоксом выглядит то, что активно используется возникшее еще на заре христианства понятие мученичества за веру (martуrium). Еще на Клермонском соборе папа заявил: «Братья, вам следует претерпеть во имя Христа много несчастий, бедности, лишений, гонений, скудости, голода, жажды и многого другого»[209].

Это не объявление о наказании, а скорее предупреждение о тех тяготах, которые будут в походе, и том непонимании, с которым будет встречен этот поход на Востоке, даже в христианской Византии. Этого не избежать и надо быть готовым к тяготам и мучениям.

Но тогда встает проблема оправдания этих лишений. Для этого папа ссылается на Библию и говорит о необходимости страданий за имя Господа. Речь идет именно о Христе: «и говорил господин папа…как сказал господь своим ученикам: «Должны вы многое претерпеть во имя мое» и «не стыдитесь говорить перед лицом людей», «ибо я дал вам уста и премудрость», и далее: «велика ваша награда на небесах»[210]. Хронист повторяет эту речь, следовательно, принимает и использует эту аргументацию. Тем самым поход на Восток объявляется особым, священным паломничеством, войной ради Господа и освобождения его Гроба. Это – покаянное паломничество, участники которого сознательно обрекали себя на лишения, голод и жажду, страдания и даже смерть. Этим оно отличается от «любовной жажды видеть святые места» (cupido visendi) простых паломников, которым не достается таких страданий и для них практически нет смертельной опасности. В результате можно говорить о складывании в период проведения Крестовых походов своеобразной рыцарской теологии Креста. Рыцарь – участник похода как мученик за веру приравнивался к Христу – мученику[211]. Были слухи в народе, что даже знаменитые покойники минувших времен покинули свои могилы, чтобы принять участие в этом великом движении на Восток[212].

Разумеется, поход – «дело рук божьих», но роль его участников исключительно высока. В соответствии с новозаветным пониманием[213] они в качестве мучеников жертвуют своей жизнью из верности свидетельству об Иисусе (Деян: 7, 55–60), свидетельствуют своей кровью (Деян: 22, 20; Откр: 2,3; 6,9; 17, 6)[214]. Вероятно, для тех читателей, которые не настолько хорошо знакомы с богословием, приводится более понятный аргумент: страдание важно именно из-за Христа, «рукой которого они были спасены от тартара»[215].

Сказанное иллюстрируется так или иначе с помощью описания сражений. Например, описывая неудачный поход бедноты во главе с Петром Пустынником, он замечает: «Эти первыми тогда восприяли тогда счастливое мученичество во имя Господа Иисуса»[216]. Во время осады Антиохии «в тот день более тысячи из наших всадников и пехотинцев претерпели мученичество. Поэтому мы верим, что, поднявшись в небеса, они облеклись в белое, обретя ризы мученичества»[217].

Попутно можно заметить, что мученичество в данном случае не только выступает как пример христианской доблести за веру в борьбе с неверными, но и помогает оправдывать и военные неудачи. Прагматично мыслящий Аноним, понимая, что победить на Востоке можно будет, используя максимальное количество людских ресурсов из Европы, и предвидя неизбежность страха перед перспективой поражения и смерти, блестяще использует дух религиозного подвижничества и фактически пытается создать имидж того, кого можно будет назвать христианским камикадзе.

Активно будут использовать подобную аргументацию и остальные хронисты первого похода. Роберт – монах, обращаясь к воинам, подчеркнет, что «вы удостоены Богом замечательной силой оружия». Фульхерий предостерегает их, что «срамом покроет вас сам Господь», если не поможете христианам. И снова используются те новозаветные рецепты, которые пригодны были для монахов – у Роберта изложение завершается прямой ссылкой: «И кто не берет креста своего и не следует за мной, тот не достоин Меня» (Мф: 10,38).

Эта позиция усиливается с помощью идеи воздаяния. Собственно, как сообщает сам автор, эту же тему поднимает и папа в своей клермонской речи: «И последует вам обширное воздаяние»[218]. Также он говорит: «…если кто пожелает сделать душу свою непорочной, то пусть не усомнится смирено последовать путем Господа. А если же у кого скуден запас динариев, то божественное милосердие даст достаточно»[219]. Это оказалось действенным аргументом для тех, кто собирался идти в поход: «Постепенно эта речь стала распространяться по всем галльским землям и отечествам. Бесстрашные франки немедленно стали шить крест на правом плече»[220]. Видимо, и Боэмунд Тарентский говорил своим воинам нечто подобное, ибо «единодушен их клич: ”Бог хочет (Deus vult), Бог хочет, Бог хочет!”»[221].

То, что эта проблема была не фактором идеологической пропаганды, а вполне злободневной, свидетельствует упоминание об обсуждении ее в армии: «Произошел между нами тайный разговор, и мы, радуясь и обсуждая, говорили: «Будьте всегда единодушны, веруя в Христа и победу Святого Креста, ибо если Богу угодно, тотчас сделаетесь богатыми»«[222]. Любопытны две детали: разговор был тайным и проблему воины поняли очень прагматично. Сам Аноним не скрывает темных сторон деятельности крестоносцев, хотя, имея большой военный опыт и понимая неизбежность даже преступлений на войне, видимо просто не считает это чем-то особенным.

Другие хронисты тоже развивают эту тему. У Роберта папа ссылается на Евангелие в котором сказано: «кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради имени