Семена Перемен - Егор Александрович Данилов

— Вы только уж не говорить ей про одержимость.

— Почему?

— Так не знает она, а, если узнает, еще неизвестно, как демон себя поведет.

— Нехорошо.

— Нехорошо, а что делать. Везем к нань-у.

— И далеко ль везете?

— Так до Сангъяна, я говорил.

— Твоя правда, говорил. Я что-то со всеми этими страхами совсем с мыслей сбился. Ну, стало быть, нам по пути. Но вы уж не серчайте, не поедем мы с вами. Парни мои боятся. Встанем завтра пораньше да выедем вперед. А вы уж если нагоните, езжайте своей дорогой.

— По рукам.

* * *

Долго не могла уснуть. Беспокоила эта женщина. В последний момент гуй из рода фэнь-ян помог, но можно ли рассчитывать на его помощь в дальнейшем? Что у него на уме?

Не покидало странное чувство. Неясная, но какая-то очень знакомая тревога, смешанная со страхом. Опасалась духа земли?

Плотнее прижалась к Возлюбленному. Ровное дыхание поднимало грудь. Подстроилась под него. Задышала в такт. Успокоилась. Привела мысли в порядок. Ей нужно поспать. Главное, что он нашел ее и они снова вместе. Еще будет время подумать об остальном.

* * *

Выезжая из Вангджакуна, Цзиньлун не заглядывал далеко. Главное было вызволить Лули. Когда лиса оказалась свободна, он, однако, не стал покидать брата с сестрой, а продолжил путешествие в Сангъян вместе с ними. Сяомин и Дэмин приняли это за должное и, возможно, втайне обрадовались. Лули же мечник сказал: «Какая нам с тобой разница, куда держать путь? Сангъян не хуже любого другого места». Возражений у лисы не нашлось. На том и порешили.

Дорога в Сангъян была неблизкой, но после встречи с циркачами проходила без происшествий. Если приходилось устраивать лагерь в лесу, Дэмин ворчал и всю ночь ворочался. Сяомин произошедшее с братом объяснили нападением волков, поэтому и она предпочитала не ночевать на природе. В итоге старались останавливаться в небольших поселениях на левом берегу реки Дахэ. В деревнях Лули больше не убегала, а наученная горьким опытом держалась рядом. Рука Дэмина заживала быстро. У него оказались припасены с собой мази, настойки и травы, которыми он пользовался очень умело.

— Почему не стал медиком? — спросил его как-то Цзиньлун.

— Ты ведь и сам знаешь мою историю, — чиновник бросил взгляд на сестру.

Цзиньлун не стал больше расспрашивать, но про себя подумал, что врач из Дэмина вышел бы лучше, чем экзорцист. Может быть, тот и сам знал об этом, потому что насупился и какое-то время не разговаривал. Вполне вероятно, испытывал вину за то, что произошло Юншеном, но обсуждать это отказывался. Цзиньлун с каждым днем проникался к нему все большим уважением. Дэмин был трус, но трус из тех, которые готовы пожертвовать собой ради других. На таких действительно можно положиться.

Демон-гуй себя больше не проявлял. Ночами, когда Сяомин спала, Лули выглядела встревоженной, поминутно водила носом из стороны в сторону, подолгу смотрела на девушку. Как ни пытался Цзиньлун ее успокоить, поведение не менялось.

Ближе к Сангъяну им все чаще стали встречаться военные патрули. То были как конные разъезды, так и пешие группы воинов, досматривавшие проезжающих. На вопросы отвечали скупо и раздраженно.

— Как будто к войне готовятся, — озвучил Дэмин общие предположения.

— Похоже, но с кем? — согласился Цзиньлун, ковыряясь в зубах палочкой. — Виджайцы обычно до этих краев не доходят.

— Вот бы знать. Не нравится мне это.

— Ну не знаю, как по мне — хорошо. Солдатни столько, что все разбойники разбежались кто куда. Императорские отряды вряд ли будут трогать повозку, в которой едет чиновник.

— Что-то не мешает это им нас досматривать.

— Да пускай себе досматривают, коли не лень. Времени, конечно, жалко. Но что уж поделать.

Цзиньлун только пытался сделать вид, что его не беспокоит происходящее. В действительности и у него на душе скреблись кошки. Он достаточно много путешествовал, чтобы понимать, что это не очень обычно. Подобные меры вводились там, где было неспокойно. Но что могло происходить здесь, на границе с Семиградьем, неподалеку от самой Стены?

Как-то они увидели большую колонну солдат на марше. Проезжая мимо, Цзиньлун не смог удержаться и окликнул одного из офицеров:

— Эй, родимый, куда шагаете?

— В Сангъян, — буркнул офицер, смерив его взглядом.

— А чего ж там такое?

— Праздник в честь основания города.

— А вы-то зачем?

— Наместник решил устроить большой военный парад.

— Для чего?

— А мне почем знать? Нам приказано, мы идем.

Цзиньлун поблагодарил, откланялся и ускорил повозку. Военные парады не новость в Империи, но они гораздо чаще проходили в столице, чем на окраинах страны. Сангъян был ближайшим к Семиградью крупным городом. Здесь вечно сновали торговые караваны и останавливалось большое количество зажиточных либеров, воспринимавших жизнь среди кайанцев как нечто экзотическое. Цзиньлуну приходилось бывать в этих краях, и они оставили у него смешанные чувства. Столица была больше, чище, опрятнее, но Сангъян динамичней и, пожалуй, веселее. Если бы ему предложили выбрать между Лончаном и Сангъяном, то он скорее предпочел бы последний, хотя в целом постарался бы вовсе держаться подальше от крупных городов. Но чтобы в Сангъяне затеяли большой парад — вот уж необычно.

* * *

Раскачивание повозки стало привычным. Они ехали уже множество дней. Конца путешествию не было видно. Эта женщина, Сяомин, с каждым днем все большее раздражала. Забирала слишком много внимания. Возлюбленный весело улыбался ей, был приветлив и обходителен. Это могло стать проблемой. Это уже было проблемой.

Глядя ей прямо в глаза, Лули зарычала.

— Ты чего? — ласково спросил Возлюбленный и положил руку на холку.

Знакомые прикосновения немного успокоили. Тявкнула. Отвернулась.

* * *

Спроси кто Цзиньлуна, с каким цветом у него ассоциируется Сангъян, он не задумываясь ответил бы, что с оранжевым: апельсиновые стены домов на три, четыре и более этажей; лишь чуть более темные рыжие крыши, увенчанные вытянутыми коньками с мордами диковинных животных; многочисленные триумфальные ворота, пестрившие живописью с преобладанием медных и персиковых оттенков. Даже в одежде местные жители предпочитали охристые цвета.

Говорили, что столица, Лончан, — город Гао. Но в Сангъяне без сомнения господствовал младший брат — Сяо. Его изображали