Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Именно в этот день в Севастополе была получена телеграмма о разгроме русского флота в Цусимском сражении. Вот как запомнилось 15 мая 1905 года Евгению Петровичу Шмидту: «За час до обеда с треском распахнулась дверь, и в столовую ворвался отец. Я взглянул на него и обомлел. Он был в пароксизме такого невероятного сумасшедшего бешенства, в каком я ни разу не наблюдал его (а я видел виды!). Лицо его почернело и дергалось судорожными гримасами, глаза потеряли человеческое выражение и стали стеклянными и незрячими, чуждыми и страшными. В горле у него кипело и клокотало. Видимо, отец боролся со спазмами, душившими его, не мог их осилить и задыхался. Я в ужасе бросился к нему. Отец на меня и не взглянул, да вряд ли он меня и видел тогда перед собой. Рванув обоими руками воротник белоснежного кителя так, что отлетели крючки, отец в исступлении забегал из угла в угол, отбрасывая ногой попадающиеся ему стулья. Наконец душивший его страшный гнев получил выход, и стекла нашей квартиры зазвенели от его неистового крика.

– Альфонсы! – гремел отец. – Альфонсы на содержании у государства! На голову народа обрушился позор кошмарный, неслыханный, невероятный, а эти мерзавцы, эти предатели, эти сутенеры в белых перчатках и лакированных башмаках сидят с бл…ми в ресторанах и гнусавят: «Ну что ж, пошлем новую эскадру». То есть, пусть новые жертвы, новая кровь, новый позор, а нам дела нет, мы, по-прежнему, будем кутить с проститутками и состоять на содержании у народа! Мы – белая кость! Откуда эти люди? Кто они? Русские или американцы? Что они думают? Чем живут, какие чувства владеют их жалкой душой?»

Что ж, может в минуты этой истерики Шмидт искренне жалел погибших товарищей, которых он так постыдно бросил…

* * *

Чтобы больному Шмидту было, как можно легче служить, ненавистный вице-адмирал Чухнин, назначает его командиром небольшого номерного миноносца № 262, который вскоре должен был вскоре на три месяца уйти в Измаил. Миноносец № 262 был совсем маленьким старым корабликом с командой в 17 человек. В Измаил помимо миноносца № 262 был направлен и его "систершип" миноносец № 253. В задачу их входила охрана российских промыслов на Дунае от австро-венгров. Что касается командировки, то Измаил далеко от Севастополя, а тем более от театра боевых действий. Там тихо и спокойно и Шмидт прекрасно может дождаться в Измаиле окончания войны, чтобы снова вернуться на коммерческий флот. Отметим, что консилиум врачей Второй Тихоокеанской эскадры признал нашего героя годным лишь к береговой службе. Однако вопреки заключению медиков его все же назначают на боевой корабль. Почему? Совершенно ясно, что без согласия самого Шмидта такое назначение никогда не могло бы состояться. Однако Шмидт согласился. Как увидим позднее, основания для такого согласия у него были весьма веские.

Впрочем, пока миноносец стоял в Севастополе, Петр Петрович Шмидт вполне успешно совмещал служебные дела с приятным времяпровождением.

Из воспоминаний сына: "На другой день мы вышли с отцом в море на миноносце, захватив с собою Колю Баль и моего домашнего учителя французского языка, mr Дюпюи. После минного ученья миноносец пошел в Ялту. Была сильная зыбь, и я, к своему стыду, заболел морской болезнью, пластом пролежав до самой Ялты на покатой стальной палубе нашего суденышка. В Ялте мы отлично провели время. Наняли экипаж и поехали в горы, полюбовались роскошной панорамой, слезли, бегали взапуски, боролись, играли в чехарду, слегка вздремнули под сенью гостеприимной пещеры, наконец, вернулись в город и пообедали в одном из лучших ялтинских ресторанов. За обедом пили шампанское и белое крымское вино, так что в Севастополь воротились в весьма приподнятом настроении".

Еще бы не в приподнятом! Вместо того, чтобы заниматься службой, проводить ученья и отрабатывать команду, Петр Петрович устроил самый настоящий круиз за казенный счет с сыном и его друзьями. Конечно, приятно, в весенней Ялте бегать взапуски, играть в чехарду, дремать под сенью гостеприимной пещеры, попивая шампанское с белым крымским вином. Однако вспомним, что речь идет о боевом корабле, к тому же в государстве, которое находилось на тот момент в состоянии войны. Как тут не вспомнить фразу Чухнина о манкировании Шмидтом службой! 13 июня Петр Шмидт с сыном Евгением с Приморского бульвара Севастополя наблюдали уход броненосца «Князь Потемкин-Таврический» в учебное плавание к Тендеровской косе, где два дня спустя произойдут трагические события. Среди одесситов и севастопольцев ходили слухи, что этими событиями руководил ни кто иной, как лейтенант Шмидт. Слухи странные, если Шмидт до той поры был честным службистом. Однако если он уже тогда налаживал контакты с одесскими революционерами, то тогда данные слухи, имели под собой вполне реальную почву. 13 июня 1905 года, получив на руки командировочное предписание, Шмидт должен был убыть на миноносце в Измаил 15 числа. Так как особенно на наши промыслы никто не посягал, служба на миноносках в Измаиле была настоящей синекурой. При этом Шмидт, как старший по сроку пребывания в лейтенантском чине из двух командиров (многие однокашники Шмидта к этому времени были уже и капитанами 2 ранга), назначается одновременно внештатным начальником этого маленького отряда. При этом вначале 75 суток Шмидт числится командиром миноносца № 262, а потом 98 суток, вплоть до указа о своем увольнении командиром миноносца № 253. Перевод с одного на другой миноносец имел смысл. Здесь необходимо отметить, что, несмотря на непосредственное неучастие в боевых действиях, Черноморский флот все же находился в состоянии повышенной боеготовности, как флот воюющей страны, что подразумевало под собой постоянное нахождение на борту экипажей и готовность кораблей к выходу в море.

Биограф «красного лейтенанта» пишет: «В Черноморском флоте П.П. Шмидт выделялся как инициативный командир. Во время маневров был такой случай. Командующий минным отрядом принял решение атаковать главные силы «неприятеля». Миноносец № 253 уклонился к болгарскому берегу. Здесь Шмидт распорядился замаскировать его: трубы накрыли брезентом и поставили паруса. Днем появились главные силы «противника» и не заметили миноносца, который шел вслед за ними. Когда же стемнело, Шмидт произвел весьма удачную торпедную атаку, за что получил благодарность от адмирала. Стремление вложить душу в порученное дело – отличительная черта П.П. Шмидта. Постоянно и упорно работая над собой, он всегда старался применить полученные знания к практике». Вполне возможно, что Шмидт действительно закрыл трубы брезентом и обманул командира Черноморской эскадры. Хотя, куда больше было бы толку, если бы он таким образом обманул японского адмирала Того или адмирала Камимуру на настоящей, а не на учебной войне.

И еще одна весьма большая особенность нахождения Шмидта в Измаиле.