Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

будет матросский бунт. В Севастополе брожение среди матросов первоначально созидалось только на почве экономических требований, по крайней мере, так думали матросы, принявшие 12 ноября очень сухо депутацию портовых рабочих, объявившие этой депутации, что мастеровые могут спокойно заниматься своим делом, так как это дело матросов и нижних чинов сухопутных войск не касается мастеровых. Эта рознь между военнослужащими и портовыми мастеровыми сказалась и во время подготовки к демонстрации 12 числа у Брестских казарм: ни мастеровые, ни их красное знамя не были допущены во двор Брестского полка, в демонстрации матросы шли отдельно от мастеровых, которых они окружили своей цепью. И лишь 14, когда стало ясно матросам, что они должны будут поддержать требования свои вооруженной силой, они воспользовались услугами мастеровых и при их содействии перенесли из портовых складов оружие в казармы. Вся демонстрация, все требования были выработаны под руководством социал-демократической партии, и лишь к 14-му в матросской среде начали иметь успех социал-революционеры, выставившие и главу – отставного… Шмидта".

Как здесь не вспомнить и знаменитую фразу небезызвестного троцкиста В.А. Антонова-Овсеенко из письма севастопольским социал-демократам: "Поможем морячкам глотнуть свободы!" Ну, и помогли…

Сам командующий Черноморским флотом принимает все возможные меры для наведения порядка. За произошедшее с "Потемкиным", по его ходатайству, император увольняет со службы без права производства в следующий чин обоих младших флагманов – вице-адмирала Кригера и контр-адмирала Вишневецкого, командиров броненосца "Георгий Победоносец" и минного транспорта "Прут". Небезынтересно, что при этом между Чухниным и Кригером состоялся следующий диалог: Кригер: Революция на флоте началась многим раньше моего назначения и поэтому я не виноват!

Чухнин: Мало сидеть и подписывать бумаги, надо изучать людей и воздействовать на них!

Будучи глубоко верующим человеком, Чухнин самолично окропляет святой водой опозоренный "Потемкин". Позднее, он, то же самое проделает и с "Очаковым"…

Глава девятая

История о казенных деньгах

Итак, 17 июня 1905 года Петр Петрович Шмидт приводит в заштатный Измаил на маленький и старенький миноносец. Казалось, ну что еще нужно офицеру, призванному из запаса, имеющему проблемы со здоровьем, чтобы дождаться скорого увольнения в запас в связи с окончанием русско-японской войны. Более того, рядом Одесса, родной город, с многочисленной родней, с коллегами по службе в Добровольном флоте. Но не тут-то было…

В ночь с 17 на 18 июля 1905 года в людных местах Измаила нашли кем-то разбросанные гектографированные прокламации «К русскому народу», призывающие к свержению царского правительства. Жандармы приписали это гимназистам и студентам, но впоследствии ряд историков стал утверждать, что листовки написал и размножил П.П. Шмидт, оставаясь при этом вне подозрений. Сопоставление воззвания с эпистолярным наследием Шмидта позволяет ряду историков считать именно его автором листовки.

Из Измаила Шмидт послал в редакцию «Сына Отечества» (неофициальный орган партии эсеров) несколько небольших статей, где описал сцены и типы из морского быта и высказал соображения относительно неотложности некоторых реформ во флоте. Под собственной фамилией он, однако, писать боится и придумывает себе псевдонимы. Да какие! К примеру, фельетон «Г-н Меньшиков и его восторженное благонравие», напечатанный в эсеровском «Сыне Отечества» от 1 сентября 1905 года, Шмидт подписывает скромным псевдонимом «Прометей». Как говориться, без комментариев! Следующую статью «Морские разговоры», опубликованной в той же газете 20 июля 1905 года он уже подписывает псевдонимом «Old captain» («Старый капитан»). Опять мания величия. Какой к черту Шмидт старый капитан! Капитаном он, как мы знаем, проделал всего лишь один рейс, во время которого посадил судно на камни и угодил на скамью подсудимых. Но Шмидту очень хочется быть значимым в глазах окружающих, а потому и «Старый капитан» для него не хуже «Прометея». Как не вспомнить здесь и более ранний псевдоним нашего «воздушного льва» – Леон Аэр. Сын Евгений вспоминал, что отец рассказал ему о своем авторстве "под строжайшим приказом – никому псевдонима не раскрывать".

Знакомство со статьями П.П. Шмидта оставляет гнетущее впечатление. Дело в том, что в них он признается в дикой ненависти к своим сотоварищам офицерам. Это поистине поразительно! Вспомним, как описывает недавнее поведение Шмидта на «Иртыше» в своих воспоминаниях Г. Граф. На «Иртыше» Шмидт корректен с гражданскими моряками, но водит дружбу исключительно с коллегами морскими офицерами, так сказать, остается верен корпоративному духу. И тут внезапно такой разворот на 180 градусов!

«Посмотрите, – пишет Шмидт в том же «Сыне Отечества», – на лицо «дельного офицера», который без сучка и задоринки проходит служебную лестницу, добираясь благополучно до адмирала, – оно полно апатии и индифферентизма и нарочно заделано под англомана с тупо торчащими воротничками… Многолетняя стоянка на якоре… бессмысленная вахтенная служба, состоящая из одних формальностей и не освященная ни малейшей идеей, полное незнание ни морского дела, ни моря, формальное смотровое отношение к боевым тревогам выродили его, бедного, в тип, какого нет на Руси, – ни живой мысли, ни живого чувства, ни интересов, ни цели, хоть шаром покати, чист человек до полной благонадежности».

За что же ненавидит своих коллег Шмидт? Видимо за то, что сам оказался в их среде полностью несостоятельным. Налицо явный комплекс неполноценности. Шмидт пытается доказать, что он все равно лучший из лучших. На гражданской стезе он добился несколько больших успехов (хотя, в конце концов, и там угодил под суд!), чем на военном, а потому и гражданские моряки у него теперь лучше военных. Нахваливая их, Шмидт хвалит и самого себя, что он любил делать всегда. «Кто уцелел? Кто до сих пор наносит вред неприятелю? – спрашивает Шмидт и отвечает: «Днепр» и «Рион» (вспомогательные крейсера – В.Ш.). Отчего? Да оттого, что их капитаны – это люди, не знавшие много лет военного флота, и благодаря своей коммерческой морской опытности были на своих местах». Да не от того уцелели эти вспомогательные крейсера, что там были какие-то особые капитаны, а только потому, что никто за ними никогда не гонялся, да и вреда японцам они не причинили никакого, целыми вернулись и на том спасибо. Истории имена этих капитанов не интересны и они справедливо давно забыты. В то же время Россия будет всегда помнить героев-командиров: капитана 1 ранга Юнга с броненосца «Орел», капитана 1 ранга Миклуху с броненосца береговой обороны «Адмирал Ушаков», капитана 1 ранга Шеина с крейсера «Светлана», лейтенанта Сергеева с эсминца «Стерегущий» и многих других. Увы, все они для ниспровергателя авторитетов Шмидта лишь вырожденцы с «тупо торчащими воротничками»…

* * *

В Измаиле Шмидт пробыл почти два месяца. Результатом его работы среди матросов было то, что два его питомца стали активными участниками Севастопольского